Хорошее начало путешествия, ничего не скажешь.

В общем, как и следовало ожидать Он сел напротив Дэниз. А дальше, как говорится, дело нескольких мгновений или пробежавшего в наэлектризованном воздухе высоковольтного разряда, почти смертельного и простреливающего по всем уязвимым точкам выбивающей шрапнелью.

Вначале шарахнуло, при чём буквально через весь позвоночный столб и прямиком по мозгам, а потом тут же перемкнуло. Иначе как ещё назвать её дальнейшее поведение, когда она ни с того ни с сего уставилась в лицо смотрящего на неё мужчины напротив? И не просто уставилась, а именно впилась в него своим если и не вызывающим, то упрямым взглядом уж точно. А чем она ещё могла ответить, когда на неё не то что глазели, а чуть ли не лапали физически и осязаемо тем самым сканирующим взором бесчувственных синих глаз с противоположного кресла? И скорей всего очень глубоко (если не больно) задело их бездушной циничностью, то как они на неё смотрели. Словно она была не живым человеком, а какой-нибудь занятной вещичкой, а то и банальной пустышкой – очень красивой фарфоровой куклой, обделённой наличием глубоких мыслей или же прочими ценными талантами. И всё, на что она могла теперь рассчитывать так это на подобное поверхностное любование от подобного баловня жизни – сверх искушённого циника и пресыщенного Дьявола во плоти.

Ну, а то, что перед ней сидел если и не зажравшийся небожитель, и не низошедший с Олимпа бессмертный бог, а какой-нибудь зажиточный буржуа, это было можно определить и без экстрасенсорных способностей.

Щеголь, франт, рвач и самовлюблённый выпендрёжник!

О, как она только не успела его мысленно окрестить за эти секунды, плавно перетекающие в полноценную минуту молчаливой войны в гляделки. И по ходу, он слышал все выплеснутые ею в ментал эпитеты к своей персоне именно по красноречивому взгляду надменно прищуренных глазок девушки. Слышал, внимал и откровенно над ними посмеивался, по крайней мере, и без того выразительные уголки его крупного, пухлогубого рта зрительно углубились в чуть тлеющей и явно циничной усмешке.

Как же Дэниз хотелось отыскать в его внешности хоть какое-то подобие нелицеприятного изъяна, мысленно ругая себя, что не может совладать ни со своими эмоциями, ни со взбесившимся сердцем, ни с той же краской треклятого волнения, распускающейся на скулах, щеках и даже шее яркими пятнами подкожных алых «роз». Чего не скажешь об этом грёбаном… пижоне, у которого, наверное, даже дыхание ни разу не сбилось, не говоря уже о пульсе.

Хотя, не признаться самой себе она уж точно не могла. Видела она подобных людей в подобной одежде в прямом смысле впервые в своей не такой уж и короткой жизни. Костюм двойка из итальянской чёрной шерсти, вместо сорочки – тонкая чёрная водолазка с высокой горловиной и лакированные до слепящего блеска чёрные туфли с не стоптанной подошвой! И это не какие-то там брэндовые вещи из какого-нибудь фешенебельного бутика, поскольку сидели они на своём хозяине, как влитые, подобно второй коже или защитному панцирю неуязвимого экзоскелета.

Если рядом с девушкой маячил до тошноты отвратный представитель очень среднего класса, в сто тысяч раз стираной-застиратой одежде на фигуре старого «атлета» в запое и с ярко выраженным отсутствием хоть какого-то интеллекта на мясистом лице, то напротив, наоборот, восседала ожившая картинка из рекламы дорогих сигар для толстосумов. Этот синеглазый Дьявол и выглядел в данном месте как-то совершенно не к месту.

Абсолютно чистая кожа в меру загорелого лица без намёка хотя бы на один пробивающийся прыщик, двухмесячная борода каштаново-рыжеватого цвета на массивных скулах и упрямом подбородке, чёрные красиво вьющиеся короткие волосы с лёгкой проседью на висках и конечно же прожигающий насквозь бездушный взгляд искушённого циника. Почти наглый и беспринципный взгляд человека, привыкшего к вседозволенности; прямой, проницательный и едва не поглощающий любую зазевавшуюся так кстати душу в засасывающую бездну очень ярких синих глаз.