Вопрос был риторическим, она не ждала ответа и вздрогнула, когда услышала насмешливый голос Риверса.

– Может, потому что так удобнее?

– Отвечаете вопросом на вопрос, сэр? – Элис покачала головой и крутанулась на барном стуле, но, поймав за хвост интересную для себя мысль, резко остановилась и хитро прищурилась. Она подняла голову и впервые смело посмотрела в выгоревшее подобие глаз. – Мне кажется, профессор, или я слышу оправдания? Спросив в самом начале моё мнение и выслушав его, вы на протяжении всего разговора постоянно относите мои суждения на свой счёт. Я не знаток психоанализа, но, кажется, ваша самооценка гораздо ниже, чем вы себе мните.

Ох! Как, оказывается, интересно напрягается рот и расширяются зрачки Риверса, когда он пытается сдержать гнев и облечь слова в приличную форму. Элис видела, как уродливо скрючились так и не сжавшиеся в кулак длинные пальцы. И не дожидаясь, когда их сомнительный разговор окончательно свалится в некрасивую ссору, Эл поднялась. Дёрнулся и Риверс, который явно хотел что-то сказать, но тут по клубу пронёсся воинственный клич Планта и послышался характерный дробный ритм «Immigrant Song», означавший конец очередной, полной веселья ночи в «Вальхалле». Элис фальшиво улыбнулась.

– Извините, профессор, мы закрываемся.

Она кивнула на прощание и быстрым шагом направилась в сторону Клауса, который сердито сигнализировал возвращаться к работе.

Длинная череда ступенек, и Эл очутилась в пустом зале первого этажа, наслаждаясь если не выигрышем, то хотя бы ничьей. Это был тревожный диалог. Они оба так и не смогли сдержаться, плавая в репликах на грани грубости, неуважения, еретических постулатов и насквозь выдуманного предмета спора. Риверс старательно сыпал провокациями и почти до самого конца наслаждался производимым эффектом, пока не получил в ответ порцию отборнейшего яда. Возможно, завтра Элис пожалеет о своей несдержанности, но точно не сегодня. И если профессор обидится на им же самим культивируемую откровенность, то лишь подтвердит её последнюю догадку. И всё же… Тактичность, вежливость, дистанция – фиаско. Элис вздохнула и досадливо цокнула, силой заставив себя вернуться к работе, чтобы избавиться от неприятного послевкусия беседы.

Тёмная, почти неосвещённая фонарями парковка около входа в клуб была пуста. Сегодня Элис уходила последняя. Она тщательно закрыла все двери и поставила «Вальхаллу» на сигнализацию, когда на горизонте уже начинал заниматься рассвет. Было холодно. Стуча зубами, Эл принялась рыскать на дне сумки мгновенно заледеневшими на осеннем ветру пальцами в поисках телефона, когда рядом остановилась машина, что почти сливалась с окружающей чернотой. Приглушённый свет фар выхватил из темноты переполненный мусорный бак, и одного брошенного взгляда оказалось достаточно, чтобы Элис тяжело вздохнула. Дверь длинноносого Мерседеса поднялась, явив в красноватых отсветах от приборной панели наклонившегося вперёд Джеральда Риверса. В голове поселилось острое ощущение дежавю.

– Вы поздно, мисс Чейн.

– Могу сказать вам то же самое, профессор. Клуб закрылся час назад, а вы всё ещё здесь.

– Я ждал вас. – Откровенный ответ резанул по ушам, вынудив мгновенно напрячься. – Не мог нарушить традицию и не предложить довезти до дома.

Элис невольно улыбнулась. Что же, ожидаемо и всё так же бесполезно.

– Благодарю, профессор, но вынуждена ответить, как и в прошлый раз – у меня заказано такси.

Она снова принялась шарить по карманам, в попытке найти неуловимое средство связи. И когда ей уже показалось, что всё сказано, Риверс решил иначе.