Он схватил пачку работ, потряс ими в воздухе и в сердцах швырнул обратно на стол. Элис видела, как вжались в кресла однокурсники, и вздохнула. Нечасто в университете кто-то удостаивался подобных выговоров от преподавателей, тем обиднее было осознавать, как прав Риверс. Профессор бушевал ещё какое-то время, делая прилюдный разбор особо «впечатляющих» работ. Запас отборного яда исчерпался лишь спустя мучительные полчаса, когда Риверс перешёл к новому материалу, показывая на собственных примерах варианты упрощения.

После лекции Элис одной из первых выудила из рассыпавшейся стопки свою работу и выбежала в коридор, где её догнал вездесущий Тед.

– Вот ведь скотина, – в сердцах воскликнул он, пристраиваясь ей в шаг. В сегодняшнем линчевании Джефферсу досталось больше всех, а Риверс превзошёл сам себя, находя всё новые способы изящных и завуалированных оскорблений. – Чейн, ну скажи мне, что девчонки в нём находят?

Видимо, тема никак не оставляла парня. Элис задумчиво почесала нос и остановилась, прислонившись к стене. Говорить на ходу было проблематично – лёгкие не справлялись с одновременной нагрузкой и вызывали одышку вкупе с мучительным, надсадным кашлем.

– Ну… Одухотворённое, благородное лицо с примесью лёгкой порочности, горящие ледяным пламенем глаза и густые пряди блестящих волос, – хрипловато откликнулась она.

– Что? – оторопело пробормотал парень, глядя на неё как на умалишённую. Но, заметив насмешливый взгляд, заржал. – Охренеть, ну и бред. А на тебя, значит, все эти одухотворённые волосы и горящая порочность не действуют? Или ты у нас по девочкам?

– Иди к чёрту, – она устало улыбнулась.

Как можно объяснить молодому парню, что именно восхищало её в Риверсе? Это было не передать обычными словами, не прочувствовать столь малым и ограниченным опытом Джефферса. Даже чуть ли не виснувшая на профессоре Аннет вряд ли смогла бы объяснить, почему их тянет к нему, словно зачарованных. Увы, чтобы показать остальным блестящее нутро их весьма неординарного преподавателя, надо было очистить бесчисленные слои внешней броской шелухи. И вот на это Элис не чувствовала в себе ни сил, ни желания. Хотелось лечь и спать-спать-спать, а не стоять здесь, обсуждая опасные для душевного спокойствия вещи.

– Эх, знать бы на чём его хакнуть, вот было бы круто. Но у него даже кабинета здесь нет. Пришёл, отчитал, наорал, свалил… Козёл, – мстительно протянул Тед и прислонился плечом к стене рядом с Элис. Похоже, Риверс изрядно потоптался на самомнении немного заносчивого парня.

– Я знаю, какая у него тачка, – машинально откликнулась Эл, не задумываясь о том, что говорит. Глаза однокурсника восторженно округлились.

– О, да, детка! И что же это?

– Мерседес от AMG, чёрная серия. Знаешь, которая с крыльями чайки вместо дверей. – Элис карикатурно помахала руками.

– Охренеть зверюга, – Тед присвистнул.

– Если тебе это поможет – пользуйся моим знанием на здоровье, – великодушно кивнула она.

– Малышка, я у тебя в долгу. – Парень отвесил шутливый поклон и, по всей видимости, уже полный безумных идей полетел дальше по коридору.

Элис лишь покачала головой и запоздало понадеялась, что никто не узнает о её непосредственном участии в следующей проказе. Под «никто», конечно же, подразумевался Риверс. Она закатила глаза, уже не сомневаясь, что пожалеет о своём несдержанном языке и наконец обратила внимание на стену напротив. А там, вместо стенда с расписанием, во всю высоту и половину ширины красовался плакат, изображавший потемневшую от времени каменную кладку. Поверх нарисованных булыжников шла надпись красными буквами с «кровавыми» подтёками: