– …потушили час назад, но ущерба хватает, – закончил рассказывать Модест Карандашов.

– Это всё? – спросил хмурящийся Андрюха.

– Здесь всё, – ответил Модест. – В Двойке и Роге ситуация такая же. Убытков там вроде поменьше. Или наоборот…

Проводив взглядом грузовичок, стремящийся в сторону промзоны, я сказал:

– Думать тут нечего, мужики. Диверсию нам устроил город Иерихон, а, точнее, всем известная организация «Светлое Будущее». Мстят, гады. Моё решение – ищем диверсантов.

– Сам искать будешь? – с вызовом спросил Андрюха.

Я кивнул:

– Если нет хороших сыщиков, буду искать сам. Стены ведь тоже глаза и уши имеют. Если правильно спросить, то и ответы правильные получить можно. А ещё лучше найти контрразведчика Егорова. Думаю, что он в этом деле профессионал экстра‐класса. Шпионов ловил, диверсантов и подавно поймает. Посмотрев на часы, я добавил: – Сейчас полседьмого. Вечер. Времени ещё вагон. Займусь поиском прямо сейчас, и вы займитесь.

Полчаса потратил на то, чтобы плотно поесть и одновременно с этим собрать всю доступную на данный момент информацию. Чтобы ничего не забыть, записал в блокнот. Телефонные звонки всё решают, ехать в посёлки Двойка или Рог не пришлось.

В данный момент сижу за столом в избушке старого контрразведчика Егорова и пью чай под его пристальным взглядом. Когда кружка опустела, он сказал:

– Как гостя я тебя принял, напоил и накормил, теперь можно и о деле поговорить. Пожары я видел, но большего не знаю. Из кармана у тебя блокнот торчит, Никита, так что вещай.

Я вытащил блокнот и начал зачитывать вслух:

– Посёлок Заксенхаузен: частично сгорели двенадцать складов. Пять из них склады‐холодильники. При поджоге была использована огнесмесь из бензина, солярки и мазута. Потушить удалось, но склады требуют восстановления. Ущерб нанесён серьёзный. По предварительному допросу очевидцев ясно одно: поджигателя никто не видел. Сработано чисто.

Далее посёлок Рог, и тут всё сложнее. Диверсия произошла на добывающем комбинате. Все три шахты обвалилась. Были умно подорваны удерживающие подпорки на входе в шахты. Помимо этого, сгорел склад ГСМ. Точнее, он всё ещё горит. Ещё склад с зерном подожгли, но там убытков не так много. Действовали как минимум два человека, потому что комбинат и ферма на большом расстоянии находятся. Опрошенные очевидцы никого и ничего не видели. Тоже чисто сработано.

Последний посёлок Двойка. В нём, без сомнений, работали двое. На правой стороне сожгли большой склад стройматериалов, убытков более миллиона кредитов. Сухая древесина горела хорошо, пластик тем более. На левой стороне в ходе диверсии пострадала рыболовная верфь. Все имеющиеся рыболовные катера не подлежат восстановлению. Сегодня у рыбаков выходной, и они были пришвартованы. Каждый взорван. Это ещё минус миллион с лишним кредитов. Сторож, охранявший рыболовную верфь, никого и ничего не видел. Со строительным складом та же история, сторож никого и ничего не видел.

Закончив, я положил блокнот на стол, достал ручку и приготовился писать.

– Ты раньше расследованиями занимался? – спросил дед Юра.

Я покачал головой:

– Войной занимался. Следователем работать не доводилось.

– Оно и видно, – старый контрразведчик задумчиво почесал бороду. – Боков в прошлом по этому профилю работал, если ты не знал. Он и без меня может всех найти и наверняка уже ищет… Но раз уж ты пришёл, то давай подумаем. Первый мой вопрос таков: ты, Никита, когда‐нибудь занимался поджогами?

Я снова покачал головой:

– Нет. Тушить пожары доводилось. Поджигать, слава Богу, нет, если не считать сарай, который мы с пацанами сожгли в детстве. Спичками побаловались.