Я глянул на рану. Острый запах крови заставил ноздри задрожать. Кровь… как же она пахнет!

Клыки вновь начали медленно увеличиваться.

– Ну что там? – испуганно спросил Гардт, увидев в моих глазах не здоровый блеск. – Все нормально?

– Не совсем, – борясь со своим чувством жажды, ответил я. – У вас перелом. Необходимо возвращаться в деревню.

– Конечно! – с радостью поддержал Гардт и попытался встать.

Тут же закричал.

– Не дергайтесь, – сказал я. И добавил: – И попытайтесь не кричать.

Тот тон, с каким я это произнес, напугал Гардта, он сразу же затих, лишь иногда поскуливая.

– Что же тогда делать?

– Есть одна идейка, – ответил я, глядя по сторонам.

Конечно, можно было укусить старика, сделать его вампиром, чтобы дать хоть немного сил. Но этот план, я знал, мне пришел в голову только лишь по одной причине – таким образом можно легально испить крови. На что только не пойдет разум в обмане самого себя, хех! Нет, кусать старосту нив коему случае нельзя. Обойдемся иными способами.

– Какая идейка? – выдохнул старик, морщась от невыносимой боли.

– Побудьте немного здесь.

– Нет! – вскрикнул старик и схватил меня. – не бросайте меня.

– Я и не собирался. Мне нужен только вон тот куст, – я показал на небольшую колючку, растущую неподалёку. – Насколько я помню, он обладает способность немного снимать боль. Это поможет добраться до деревни.

– Хорошо, – кивнул старик и отпустил руку.

Я нарезал колючих стеблей, как смог размял и положил на открытую рану.

Гардт морщился, скрипел зубами и даже плакал, но сдерживался закричать.

Вскоре гримаса боли начала проходить. Староста облизнул губы, сказал:

– Начало холодить.

– Отлично, значит действует. Сейчас я возьму вас на руки и мы пойдем.

– Так ведь я тяжелый!

– Не тяжелее сумки с добычей.

– Чего? – не понял староста.

– Не важно. Пошли.

Я поднял старосту (он и в самом деле оказался тяжеловат) и мы медленно двинулись в обратный путь.

– Теперь вы видите какие дела тут творятся? – спросил Гардт, обхватив меня за шею.

Голос его дрожал, и казалось староста вот-вот расплачется. Но даже не это так раздражало. Пахло от старика особым стариковским запахом, какой они приобретают с возрастом. Чем больше лет – тем сильнее запах. И вроде не резкий, не вонючий, если вспоминать и сравнивать со смрадом оживших покойников, но проникающий в каждую пору твоего тела и уже отмыться от него будет невозможно. Запах усталости и слабости, запах лежалой постели, которую очень давно не заправляли, потому что не вставали с нее.

Этот запах напоминал мне о сиротском приюте. Там был точно такой же запах, уж не знаю почему, ведь стариков там не было. Одни дети.

– Такое вот безобразие. Что это, господин храмовник Кроу? Чья-то злая магия? У нас ведь и ведьм нет черных. И никому мы вроде плохого ничего не делали. Обычная деревенька.

– Насчет ведьм черных – это я еще бы поспорил! – ухмыльнулся я, вспоминая Агату. Странная какая-то, я бы даже сказал неприятная. Хотя в теле, есть на что посмотреть. В былые времена точно бы не приспустил ее мимо.

Мы поднялись на пригорок, с которого пришли, сделали там небольшой привал – отдышаться и набраться хоть немного сил. Отдых был нужен не только мне. Гардт от тряски стонал, не в силах сдержать боли. Лицо его побледнело и покрылось потом.

– Прошу прощения, что доставляю вам неудобства, – вновь принялся извиняться староста, делая при каждом слове глубокие вдохи и морщась. – Не своих хотением, видят боги, попал в такую переделку. Но если вдруг почувствуете, что устали, что нет больше сил нести меня, тогда оставьте. Слышите? Оставьте тогда меня, и не сожалейте ни о чем! На вашем чистом сердце не будет греха в том, что вы не смогли меня дотащить до дома!