– Словом, о том, что я намереваюсь говорить с этой девицей, ты ему поведал, – подытожил Курт, и парень лишь молча и понуро кивнул. – Просто отлично…

– Ты думаешь, что девушку убил обер-инквизитор, чтобы ты не смог поговорить с ней? – вклинилась Нессель и, не дожидаясь ответа, неуверенно и словно бы нехотя возразила: – Но если кроме него и майстера Ульмера никто не знал про это, то поступить так – навлечь на себя подозрения. И ведь ты сам слышал: убийца найден и не отрицает своей вины.

– «Магистратская тюрьма» – это подвал в ратуше? – не ответив, спросил Курт и, увидев понурый кивок Ульмера, развернулся к ближайшему мостику, ускорив шаг. – Стало быть, мне нужно туда.

– Хотите поговорить с парнем? – пытаясь не отставать от него, уточнил молодой инквизитор. – Не лучше ли подождать, пока он придет в себя? Думаю, сейчас он вряд ли будет способен и два слова связать.

– Однажды я уже подождал, и вот чем это кончилось… Его взяли ранним утром, сейчас уж скоро полдень; он будет вменяемым ровно настолько, чтобы отвечать на вопросы, а большего от него и не требуется.

Ульмер безмолвно шевельнул губами, явно намереваясь заспорить, но, в последний миг придержав возражения, переглянулся с Нессель и лишь вздохнул, зашагав дальше в унылом молчании, не произнеся более ни звука до самых дверей ратуши. Тюремный охранник – неопределенного возраста вооруженное нечто, которое язык не поворачивался назвать солдатом или стражем, наверняка такой же доброволец из горожан, как и «следователи» у дома убитой, – невнятно и как-то растерянно поздоровался с Ульмером, потом долго и опасливо рассматривал Сигнум приезжего майстера инквизитора, бормоча что-то себе под нос, и, наконец, проводил господ дознавателей к камере с заключенным – отгороженному решеткой сырому вонючему закутку. Дверь в камеру заперта не была, а арестант попросту валялся на полу у стены, сотрясая окружающий мир мощным, раскатистым храпом.

– Да он же все равно никакой, – пожал плечами охранник в ответ на упрек майстера инквизитора. – Куда он денется-то?

– Свободен, – отмахнулся Курт и, проводив взглядом бурчащего горожанина, распахнул решетчатую дверь.

Перед неподвижным телом арестанта он присел на корточки осторожно, стараясь ненароком не ткнуться коленом в покрытый многолетней грязью пол, и перевернул на спину спящего лицом вниз человека, встряхнув его за плечо. Тот замычал, всхрапнув громче прежнего, поморщился, зачавкал губами, уронив на пол длинную нитку слюны, однако проснуться так и не соизволил.

– Эй! – окликнул Курт, встряхнув парня сильнее, и, не увидев ответной реакции, отвесил ему звонкую оплеуху. – Просыпайся.

Мутный взгляд из-под медленно приподнявшихся опухших век устремился мимо майстера инквизитора, вперившись в каменную стену; несколько мгновений арестант лежал неподвижно, явно пытаясь собраться и возвратиться к реальности, и перевернулся набок с недвусмысленным намерением снова провалиться в забытье.

– Эй-эй-эй! – повысил голос Курт и, сгребши парня за воротник, рывком приподнял, усадив и прислонив к стене спиной. – Не спать.

Тот застонал, схватившись руками за голову и сдавив виски ладонями, и снова открыл глаза, глядя прямо перед собою уже чуть более осмысленным, хотя и по-прежнему тусклым взглядом.

– Имя? – спросил Курт, сдвинувшись чуть в сторону, чтобы оказаться прямо напротив лица арестанта и, не услышав ответа, повторил громче: – Имя! Как зовут?

– Ральф… – хрипло отозвался парень и тяжело, будто шею его сдавливали колодки, повернул голову, тупо уставившись на своего мучителя. – Ты… хто? Где это я?