Ингвар пристально посмотрел ему в глаза:

– И никто не выходил?

– Нет, – еще резче ответил вождь.

– Даже охотники? – поинтересовался Ингвар.

Вождь ощутил, что допустил промах:

– Ну, охотники, бортники, рыбаки – не в счет. А из чужих никто не входил, никто не выходил.

– Ладно, – сказал Ингвар медленно и многозначительно, – спасибо за прием, за ласку. Ты – вождь. Знаешь, что от твоих решений зависят жизни людей. Правильно решишь – будут жить, ошибешься… или соврешь – их смерть будет на твоей душе. Верно?

– Верно, – подтвердил вождь настороженно.

– Вот и хорошо, – сказал Ингвар почти ласково. – Такое бремя у вождей, сам знаешь.

Вождь, нахмурившись, смотрел в удаляющуюся спину громадного воеводы русов. И по мере того как заморские захватчики седлали коней, чувство страха и неуверенности становилось сильнее. Где-то он допустил ошибку. Этот рус намекнул достаточно прозрачно. Только что не указал пальцем. Но где он ошибся?

И только когда русы выезжали за ворота, он заметил, что их всего десять человек.

Ольха покинула терем приютившего ее боярина с первым проблеском света. Ее тайком вывели за ворота, только тогда дулебы подвели ей и троим воинам коней. Крепкие, мрачные, суровые, они выглядели бывалыми ратниками, и она с благодарностью подумала, что если раньше древляне и дрались с дулебами, то ненависть к русам объединила оба племени.

– В добрый путь, – сказал боярин. – Не хватятся! Русы – тупые, как их сапоги.

– Пусть боги отблагодарят вас, – ответила Ольха искренне.

Конь под ней был неказистый, но с упругими мышцами, длинноногий, с живыми огненными глазами. Он уже нетерпеливо долбил землю, мол, он создан для скачки, а тут снова стой, слушай… Дулебы уже взобрались в седла, угрюмо посматривали по сторонам.

Ольха чуть тронула коня каблуками. Тот оскорбленно дернулся, могла бы и поводьями, рванулся с места, как выпущенная из лука стрела. Ольха охнула, ее отшвырнуло встречным ветром, едва удержалась в седле, долго тщетно ловила поводья. Над головой и по обе стороны тропинки мелькали деревья и кусты, сливались в сплошную зеленую стену. Копыта стучали глухо, земля после ночного дождика оставалась рыхлой, гасила звуки.

Дулебы нагнали ее уже на второй версте. Двое пошли впереди, третий упорно держался за спиной гостьи, защищал от неожиданностей сзади. Ольха чувствовала себя защищенно. Мужики крепкие, рослые, отважные, хотя и не такие гиганты, как Ингвар, воевода киевский.

Неожиданное тепло разлилось по ее телу, когда вспомнила, как он смотрел на нее. Если бы судьба не свела их врагами!

Она счастливо неслась сквозь лес по широкой дороге между толстых дубов. Впереди в стене деревьев появилась щель, быстро расширялась. Там был простор, свет, ибо ночь уже отступила, лишь в лесу еще гнездилась под широкими ветвями, опустившимися до самой земли, кусты окутывала как темное облако, а там утро блистало победно, торжествующе, в щель виднелся краешек облака, пугающе алый в еще сером утреннем мире, дрожащем от сырости и холода.

Внезапно сзади щелкнуло, она услышала хрип. Затем донесся странный глухой стук, будто что-то тяжелое упало на землю. Оглянулась, кровь застыла в жилах. Пальцы онемели, разогретый в ладони повод выскользнул, больно хлестнул по лицу.

Воин, что скакал задним, свалился с седла. Нога его запуталась в стремени. Конь, испугавшись, начал убыстрять бег. Дулеба волочило лицом вниз, раскинутые руки бессильно загребали землю. В спине торчало древко короткого копья.

В страхе она посмотрела вперед, но и там лишь один остался в седле. Он приник головой к гриве, та окрасилась красным. Ветром срывало капли крови и рассеивало позади в воздухе. Ольха с ужасом ощутила на губах соленое. Лошадь второго мчалась, высоко запрокидывая голову, чтобы не запутаться ногами в поводе, что сгребал по земле грязь. Седло было пустым.