– Да?

– Угу. Бог – служитель богов.

– О, – сказала я. – А он может дослужиться до первого?

– Нет, – Томас засмеялся. – Боги не меняют своих… э-э… сущностей. Никогда. Хотя если случится большая заваруха. Революция, бунт…

– Все как у людей.

– Вернее, у людей все как у богов.

– Да какая разница.

– Боги были первыми… – удивился Томас моему безразличию. – Надо убрать следы.

Он вынул из кармана зажигалку, щелкнул ею и поводил огоньком по едва колыхавшимся в воздухе линиям. Огонек стирал их как ластик.

– Это журнал… Гермеса? – спросил Томас.

– А что?

Ну вот, сейчас заберет его как улику.

– Не знаю. – Томас взял журнал, стал его листать. – Мужчины обычно не читают такие журналы.

– Ну, может, боги читают.

– Ну да, – хмыкнул Томас. – Смотри-ка…

Он раскрыл страницу с портретом Вивиан Джемисон. Обожаю эту актрису. Никто лучше нее не играет в романтических комедиях. Но Гермес явно терпеть ее не мог: на фото небесным маркером были пририсованы фиолетовые усы и борода, а в волосах торчали кривые рожки. Они переливались и горели огнем. Томас перевернул страницу, там была статья и около нее фотографии помельче. Их Гермес тоже не пощадил: тут был копьеносный хвост, там толстый зад, а одну, самую мелкую фигурку, неугомонный художник вообще повесил за шею на тут же сотворенную им ветку дерева.

– А Олимпус-то с фантазией, – сказал Томас.

– Да-а.

Больше ничего интересного в журнале не обнаружилось, и Томас отдал его мне с глупой наставнической фразой: «Никому не показывай».

– У него к ней определенно какие-то чувства, – сказал Томас.

– Да, она точно не его любимая актриса, – сказала я.

– Угу.

Меня осенило:

– Она знаешь, наверное, кто?! Его… нелюбимая жена. То есть когда-то любимая!

– Это вряд ли, – отмахнулся Томас.

Да, предположение выглядело неправдоподобно. Но я всегда думала: неужели есть простые смертные, которые женятся или выходят замуж за всех этих красавцев и красавиц? А теперь понятно: они выбирают себе в пары богов там всяких.

Томас сказал:

– А маркер я передам в Корпорацию.

– Зачем? – Я не спешила вытаскивать его из кармана – забавная все же штука. Можно детишек отвлекать от всяких глупостей.

– Затем, что он принадлежит не нам. А кому – можно выяснить.

– Знаешь, как говорят: что с воза упало, то пропало, – сказала я. Надоело мне во всем слушаться этого праведника и всезнайку.

Я думала, он начнет меня стыдить или угрожать не очень хорошими вещами типа казни, но он только сказал: