– Неужели я такой злой? – почти шепотом спросил он. Джулия покачала головой. У нее поникли плечи. – Я не хотел делать вам больно. Совсем не хотел.

Ну почему она стоит так, словно ожидает новых ударов? И губы дрожат. Озирается по сторонам. Неужели это я ее так напугал?

«Ты, придурок, кто же еще? – вдруг ответил ему внутренний голос. – Не добивай ее!»

– Вы сказали, что я не пригласил вас танцевать. Я… приглашаю сейчас. Потанцуйте со мной. – Она молчала. – Джулианна, окажите мне честь, согласившись потанцевать со мной. Я прошу вас, – совсем другим, почти нежным голосом попросил Габриель.

Он мельком улыбнулся и слегка наклонил голову… Типичный жест соблазнителя. Только он зря старался. Джулия и не поднимала головы. Тогда он осторожно коснулся ее запястья, будто прося прощения у ее кожи. Можно подумать, кожа была милосерднее самой Джулии.

А сама Джулия вдруг схватилась за горло. Ее рука скользила взад-вперед, словно она глотнула чего-то обжигающе горячего.

«Совсем как колибри, – подумал он. – Такая маленькая. Такая хрупкая. Будь осторожен с нею».

Джулия шумно проглотила слюну. Чувствовалось, ей сейчас больше всего хочется уйти.

– Джулия, я прошу вас, – повторил он.

– Я не могу танцевать.

– Но вы же танцевали.

– Я просто двигалась в ритме музыки. Зачем вам? Чего доброго, я наступлю вам на ногу и покалечу своими высокими, острыми каблуками. Или споткнусь и упаду, и вы сочтете себя опозоренным. Вы и так сердиты на меня… – Ее нижняя губа задрожала еще сильнее.

Габриель шагнул к ней, и она вжалась в стену. Казалось, Джулия вот-вот исчезнет за декоративной облицовкой – столь велико было ее желание убежать от него. Тогда Габриель взял ее руку и торжественно поднес к своим губам. Затем нагнулся к ее уху, и его теплое, пахнущее виски дыхание разлилось по ее коже.

– Джулианна, ну как я могу сердиться на такое прелестное создание, как вы? Обещаю вам: что бы ни случилось, я не разозлюсь и не почувствую себя опозоренным… Ну что, пошли танцевать? – Шепот соблазнителя. Мягкий, обволакивающий, пронизанный желанием, пахнущий виски и перечной мятой. – Идемте, – сказал он.

Габриель взял ее за руку, и между ними проскочила знакомая искра. Он мгновенно это почувствовал. Его чары возымели действие, хотя всего минуту назад она дрожала.

– Не стоит, профессор, – опустив глаза, сказала Джулия.

– Я думал, сегодня мы просто Габриель и Джулианна.

– Вы ведь совсем не хотите танцевать со мной. Это вас выпитый «Лафройг» заставляет.

Габриель с трудом удержался от резкого ответа. Эта девчонка умела нажимать на самые чувствительные его кнопки, безошибочно угадывая, когда и на какую из них нажать.

– Один медленный танец – это все, о чем я прошу.

– А почему это вам вдруг захотелось танцевать с девственницей? – прошептала она, уперев глаза в бантики на своих туфлях.

Удар достиг цели. Габриель засопел. Сейчас любое сказанное невпопад слово могло все испортить.

– Я хочу танцевать не просто с девственницей, а с вами, Джулианна. Думаю, и вам будет спокойнее танцевать с тем, кто не станет приставать к вам во время танца и позволять себе разные вольности. К вашему сведению, этот клуб кишит сексуально агрессивными мужчинами.

Она недоверчиво посмотрела на него, но ничего не сказала.

– Я пытаюсь сдерживать этих волков, – шепотом добавил Габриель.

«Лев, пасущий волков, – подумала она. – Удобное занятие».

Однако, похоже, сказано это было не в шутку, а на полном серьезе. Синие профессорские глаза буравили Джулию.

– Один танец со мной, и у них у всех отпадет желание приставать к вам. Нужно же как-то исправлять сложившуюся ситуацию. – Он слегка улыбнулся. – Если мне повезет, за все оставшееся время никто и взглянуть не посмеет в вашу сторону и мне не придется следить за вами во все глаза.