– Я думала, он меня вспомнит. А он так и не вспоминает. – Последние слова она произнесла совсем дрогнувшим голосом, опустив голову.

Рейчел удивили и озадачили слова подруги и весьма бурная эмоциональная реакция. Подбежав к Джулии, она порывисто обняла бедняжку:

– Не переживай. Раз я здесь, то вправлю ему мозги. Конечно, шкура у Габриеля толстая, но сердце у него есть. Я знаю. Сама это однажды видела. А теперь помоги мне вымыть овощи. Баранина уже в духовке.

Вернулся Габриель. Он действительно переоделся, хотя его домашняя одежда мало отличалась от официальной. Потрогав бутылку, он быстро откупорил ее и как-то странно улыбнулся. Он предвкушал зрелище. Однажды он уже видел, как Джулианна дегустирует вино, и сейчас жаждал повторения эротического действа. По его телу пробегали судороги нетерпения. Габриель очень жалел, что у него в квартире нет скрытых видеокамер. Они бы сейчас были весьма кстати! У него имелся превосходный цифровой фотоаппарат, но о снимках не могло быть и речи.

Он подал Джулии бутылку и насладился выражением ее лица, когда она прочла все, что было написано на этикетке. Да, мисс Митчелл, это очень редкое тосканское вино, достойное уст лишь настоящих ценителей. Налив ей совсем немного, Габриель встал и отошел, изо всех сил стараясь прогнать с лица улыбку.

Как и тогда, в ресторане, Джулия медленно покачала бокал. Подняла, рассматривая цвет под яркой галогеновой лампой. Потом закрыла глаза и вдохнула аромат, после чего ее полные, созданные для поцелуев губы приникли к кромке бокала. Замерев на пару секунд, она сделала медленный глоток. Потом еще один.

Габриель не удержался от вздоха, наблюдая за движениями ее длинной изящной шеи.

Когда Джулия открыла глаза, Габриель стоял перед ней, слегка покачиваясь. Его синие глаза потемнели, дыхание участилось, а темно-серые брюки в одном месте выразительно оттопыривались…

– Что-то случилось? – хмурясь, спросила Джулия.

Он провел рукой по глазам:

– Ничего особенного. Устал, наверное.

Он налил им обоим почти по полному бокалу, взял свой и стал медленно и чувственно потягивать вино, внимательно следя за Джулией через хрустальные стенки бокала.

– Ответ простой: мой братец проголодался. А когда он голоден, нет зверя опаснее, – пояснила Рейчел, занятая приготовлением соуса. Она стояла спиной к ним и ничего не видела.

– Кстати, а что у нас к баранине? – нарочито бодрым голосом спросил Габриель.

Он, как коршун, следил за Джулией. Вот она поднесла бокал к своим удивительным, чувственным губам и сделала большой глоток.

– Думаю, гарнир тебе понравится, – ответила Рейчел, подходя к стойке. – Вот, посмотри. – Она открыла крышку кастрюли. – Кускус.

Услышав знакомое слово, Джулия поперхнулась вином. Белая рубашка Габриеля покрылась живописными красными пятнами. Шокированная своей неловкостью, она уронила бокал, забрызгав себя и пол. Ударившись о металлическую ножку ее табурета, хрустальный бокал разбился вдребезги.

Габриель стряхивал со своей дорогой рубашки винные капельки. И куда только делись его изысканные манеры? Не стесняясь Джулии, он вслух бормотал проклятия.

Если бы она могла, то охотно провалилась бы сквозь землю. Но это было не в ее силах. Она могла лишь грохнуться на колени и начать лихорадочно собирать осколки.

– Прекратите, – тихо потребовал Габриель.

Джулия будто не слышала его и продолжала собирать острые стеклянные крупинки. Слезы мешали ей смотреть.

– Прекратите, – подходя к ней, уже громче повторил Габриель.

Джулии удалось собрать на ладонь часть осколков, и она упрямо старалась подцепить оставшиеся. В ее ползании по полу было что-то от щенка, у которого покалечена лапа.