– А-А-А! Сука! Боло не так работает!

Ударом ноги сломав ей шею, я скрылся в узком проходе, исчезая с глаз системы.

– Нет смысла бежать! – загремел Замрод. – Ты лишь отсрочишь неизбежное! Я знаю, что ты отдал револьвер старшей нурсе. Глупо! Как теперь выстрелишь? Как убьешь на расстоянии?

Он, находясь в зоне видимости и слышимости системы, не стал говорить, что они-то как раз вооружены огнестрелом и скоро пристрелят меня. Но я суть уловил и с той же мрачной усмешкой ответил из-за палаток:

– Гоблин… ты забыл – я убиваю не сборщиков. Я убиваю фуриров…

– И что с того? Типа ты смелый и умелый?

– Нет… – отозвался я уже с другого места. – Не поэтому…

– Отомсти за меня… за мою подругу, забитую насмерть, – шепотливой скороговоркой выдав эти слова, согбенная безногая старуха упала обратно за дырявый полог, оставив на песке длинный сверток.

Молча подхватив, на ходу развернул, глянул, переломил и заглянул внутрь. Старый двуствольный обрез с единственным патроном. Развернувшись, я поднял оружие и нажал на спуск. Облако дроби с готовностью искромсало лицо влетевшего в проход молодого гоблина с сетью. Звук выстрела пролетел над лагерем и затих. Подняв обрез над головой, я рявкнул:

– Я порешу всех долбанных сучьих фуриров! Каждого, кто бичевал вас! Каждого!

– Откуда у него дробовик?!

– Я НЕ ВИЖУ! ГЛАЗА! МОИ ГЛАЗА! Я НЕ ВИЖУ! – лишившийся лица парень, натыкаясь на столбы, путаясь в тряпках, вывалился обратно на площадь. – Я НИЧЕГО НЕ ВИЖУ! СУКА-А-А-А-А!

– Не захотели говорить – будете умирать! – крикнул я и, наугад выбрав маршрут, двинулся к самому тесному скоплению убогих пристанищ здешнего сброда.

Передо мной на песок упал одинокий винтовочный патрон, подхваченный на бегу.

– Левее! Сюда!

Брошенный тяжелый кастет не успел коснуться земли и через секунду уже был у меня на пальцах. Следующим я подобрал еще один патрон – двенадцатый калибр. Судя по маркировке – мелкая дробь. Ну и хрен с ним… с клацаньем проглотив патрон, обрез тут же выплюнул подарок – прямо в лицо следующего загонщика с сетью.

– А-А-А-А-А-А!

– Вот дерьмо! – послышался знакомый и уже не такой спокойный голос. – Фуриры! Братья! Поймайте этого сумасшедшего! Вперед! Поймайте целым и невредимым – он явно нездоров…

Ну да… только что Замрод отдал прямой приказ загнать и убить меня. Я тихо рассмеялся, а через пару секунд мой смех стал громче, когда с той же площади донесся еще один громкий хриплый властный голос:

– С чего ты вдруг раскомандовался, гоффурир Замрод? У меня прав не меньше!

– Так командуй, гоффурир Золвадус! Он убивает наших!

– Не тебе посылать в бой мои бригады!

Ухмыляясь, подхватывая с песка два тонких самодельных метательных ножа, я бесшумно пробирался по узким проходам палаточного лагеря, двигаясь вокруг площади.

– Он тут! – указала было на меня какая-то баба, но на нее тут же навалилась другая гоблинша, вжав первую говорливой харей в песок.

– Не видим его!

– Осторожней, Полг! У него огнестрел! Двое ослепли!

– Кто он, сука, такой?! Кто этот долбанный Влуп?!

Звук чужого выстрела пришел с запозданием. Рухнув, я перекатился, набивая в свежую рану грязный песок. Подскочив, не выпрямляясь, бросился в первый попавшийся проем входа, успев увидеть, как падает в сторону согбенный старик, прижимая руки к простреленной груди. Еще две пули прошили ткань палатки, едва не снеся макушку визжащей девки. Кучно бьет… ударив ножом, пропоров ткань, я вывалился наружу, перекатился, метнулся за выглядящий прочным дощатый ящик и… не добежал, опять упав на песок. На этот раз обожгло левое бедро.