– Я не настолько весельчак, амиго Оди. Я старый советник, боящийся за родное племя. И поэтому мы применяем оружие, что подарила нам Мать, только в подобных случаях… огромный дивинус способен натворить бед за считанные мгновения.

– Спятивший дивинус…

– Водяной гордый конь сошел с ума, – со скорбью кивнул Мигель. – Ты не заберешь наши пушки?

– Сколько детей у вас в племени?

– Почти десяток. Самому маленькому два года. И трое женщин беременны.

– Я не заберу ваши пушки, старик, – проворчал я. – Но взглянуть хочу. Принеси.

– А если бы детей было бы только двое? – поинтересовался Мигель. – Или лишь один?

– Не ковыряй мою психанутость, старик. Сожжёшь ногти и яйца.

– Честный ответ.

– Пушки.

– Пушки тяжелы. Мне это давно уже не под силу. Но твое желание будет выполнено, Оди. Желаешь что-нибудь еще?

После короткой паузы я кивнул, глянув на подбежавшего Хорхе:

– Меновую торговлю. Любите консервы с тушеной страусиной жопой?

– Бункерснаб…

– Верно.

– Мы любим торговать. И мы любим страусиные жопы. Я оповещу наших… торговых умельцев.

Демонстративно хрустнув шеей, Хорхе вопросительно глянул на меня, явно ожидая разрешения подготовить все для торговли.

– Там торгматы, – ткнул я пальцем в хижину. – Проверь, как они на тебя отреагируют.

– Мать… Система давно плюнула на меня, лид.

– А ты проверь. И проводи советника Мигеля до лестницы. Попроси перебросить пару проводов для подзарядки. И скажи сержанту, что после захода солнца я не хочу видеть наш плот освещенным.

– Есть!

Хорхе, чуть прихрамывая, убежал, глядя через плечо округлившимися глазами. Понимаю тебя, бывший советник, понимаю. Этот гиппо впечатляет…

Даже мертвый зверь вызывал уважение. От его массивной туши хотелось отступить. И я единственный из всех, кто находился сейчас на наклонном и мокром от крови пандусе, стоял во весь рост, а не пребывал на коленях. Задумчиво склонив голову на плечо, я медленно скользил взглядом по толстой серой коже, по искалеченной огромными пулями плоти, откуда тянулся едва заметный дымок. Я не обошел вниманием огромное количество шрамов, что испещряли тело гиганта. Ноги вызвали особый интерес – они были вылеплены из одних только мышц, обтянутых кожей. Сразу ясно – этот зверь умел не только бодро плавать, но и вполне мог пробежаться с достаточно солидной скоростью. Зверь-амфибия, что может патрулировать как саму реку, так и ее берега, при нужде удаляясь на большое расстояние. Выбор гиппо в качестве дивинуса был мудрым.

Меня кто-то попытался дернуть за руку, но я отвел ее, и промахнувший горбатый дедок злобно зашипел, шпигуя воздух мелкими брызгами зеленоватой слюны:

– Преклонись, бастардо! Это божественный зверь!

От небрежного удара коленом он улетел с пандуса в воду, но тут же выплыл и поспешно погреб к ближайшей лодке. Там его подхватили соплеменники. Оттуда же ко мне зашагало несколько крепких парней с короткими дротиками. Но они не дошли – на полпути на их дороге выросла вылезшая из экза Ссака, имеющая на себе из одежду одну только дырявую майку и старые шорты. Это не считая тяжелых армейских ботинок, которыми она в следующую минуту выбивала тупую дурь из обиженных за дедушку парней. Отвернувшись, я продолжил изучать мертвого зверя, что спустя десятилетия службы все же не выдержал и сошел с ума. Судя по количеству уже заживших побелевших рубцов, этот зверь плавал по Рио Рохо лет пятьдесят, а то и больше.

– Торгматы работают, сеньор Оди, – церемонно заявил подбежавший Хорхе и протянул мне оказавшуюся приятно прохладной банку. – Апельсиновый сок. Витамины для мозга!