Я схватил телефон, ведь Лукас уже успешно потушил очередной созданный мною пожар и пролистал список контактов. Дюжина постоянных номеров в Лос-Анджелесе, но я не желаю звонить им, вести на ужин в дорогой ресторан. В этом-то проблема. Все они в какой-то степени имеют отношение к знаменитостям, и все хотят, чтобы я вошел с ними рука об руку в The Grove[5] или ласково потрепал за щечку в The Ivy[6]. К несчастью, я лучше суну свой член в приоткрытую консервную банку, чем исполню их мечты, которые сделают мою сексуальную жизнь такой же увлекательной, как окрашенная в бежевый стена. Я не сплю с фанатками – слишком их уважаю, и не завожу постоянных отношений – у меня бывшая из преисподней, но об этом позже. Все это означает, что я чаще всего прибегаю к «кискам для компромисса», как я их называю. Одинокие стюардессы, женщины слегка за тридцать, посвятившие свою жизнь карьере, сидящие в баре «Шато», и заезжие туристки, которым наплевать на то, кем я являюсь. Они не всегда одеты с иголочки, но с ними я не чувствую себя так, словно я всего-навсего пластинка, выпущенная звукозаписывающей компанией.

В дверь позвонили. Может, бог услышал мои молитвы и послал мне что-нибудь путное, например, киску, но без тела? Вот за что я бы заплатил хорошие деньги и не продал бы никому – надо записать: карманная вагина от Google. Вот это была бы вещь.

– Ждешь кого-то? – Элфи отхаркнул мокроту в пепельницу на кофейном столике. У него манеры, как у использованного тампона.

Я продолжил листать контакты в телефоне, игнорируя его.

– Чувак! – Лукас толкнул меня в грудь ногой, опять, лежа напротив меня, пользуясь барабанной палочкой, чтобы почесать спину. – Зазнался, что ли? Кто за дверью?

– Смерть с косой. Или Дженна. Что одно и то же. – Я глотнул кока-колу – напиток, не наркотик, к сожалению, продолжая листать список имен.

Фэллон.

Иди к черту, Фэллон.

Я собирался трахнуть ее. Снова. Но в этот раз поставлю на четвереньки, в наказание за содеянное – ведь она сделала тату с моим именем на лодыжке, ставшим для нее оковами. У меня огромный список всего того, что мне задолжала Фэллон Лэнкфорд, и она вернет мне все сполна, ведь глубоко внутри она все еще любит меня. Это написано у нее на лице. Лицо, которое с годами все больше подходит стандартам Голливуда: пухлые губы, аккуратный носик, длинные ресницы. Я помню девчонку, скрывающуюся за этой маской, которая была без ума от меня. Проблема в том, что больше всего на свете она мечтала о славе.

Блэйк встал и направился к двери. Выглядел он так, словно собирался на войну: каждый его мускул был напряжен. Блэйк и Дженна все время не сходились во взглядах, и я никогда не видел смысла заставлять их играть по правилам. Я услышал голоса исходящие от входной двери. Рычание, раздражение, а затем металлический смешок Дженны, собиравшейся, кажется, плюнуть в лицо. Спустя несколько секунд оба вошли внутрь, позади них был кто-то еще.

Девушка.

Незнакомая.

Очередная чертова нянька.

Она вошла в квартиру, свет множества ламп освещал ее лицо, и все, о чем я мог думать, это как быстро я избавлюсь от нее. Она выглядела… нормально. Не в моем вкусе. Дженна находила таких, которые своей внешностью не вызывали у меня жуткий стояк, но все равно были достаточно симпатичными, чтобы я был вежлив с ними. Эта же была определенно ниже среднего роста. Дюймовочка с оливковой кожей, маленькой грудью и острым носиком. Длинные волосы цвета голубого льда – если бы мне нужна была хипстерша, я бы выбрал одну из тысяч кричащих фанаток, пытающихся пробраться за кулисы. Я был не совсем уверен, что на ней надето, но счел бессмысленным верить в то, что на самом деле она заплатила за это. Винтажное оранжевое платье с расклешенными манжетами и цветочной вышивкой едва прикрывало ее острые коленки. Какого черта я знаю, что означают эти слова, спросите вы? Потому что моя бездушная задница рекламировала «Armani» и «Balmain», чтобы поддерживать свою страсть к наркоте, на фоне которой Чарли Шин