У Джуна защемило сердце. Ком подкатил к горлу, но девушка заговорила.

– Что сказал твой дядя? – спросила Сон У, глядя на свои матерчатые туфли.

– Он не одобрил, – покачал головой юноша. – Но это уже не важно. Важно, что ты пришла, – Кен Джун взял девушку за руку, помог подняться и подхватил мешок, перекинув через плечо. – Нам пора.

Он повёл её из сада к выходу, где ждали кони.

Однако, возле коней стоял Лорд со своей свитой.

– Дядя? – удивился Кен Джун, выступая вперед и загораживая собой Сон У.

– Остановись, Джун. Побег отменяется, – Лорд обвёл глазами своих людей, давая понять, что все выходы перекрыты.

– Мы уедем, даже если мне придется сразиться с целым войском. И даже с тобой, – Джун выхватил меч. – Уйдите с дороги!

– Я не дам тебе нарушить Высшую волю, – Лорд не сдвинулся с места. – И ты ещё скажешь мне за это спасибо.

То, что дядя даже и не собирался защищаться озадачило Джуна. Что-то было не так. Юноша обернулся и увидел, что Сон У уже схватили подоспевшие из глубины сада служители храма.

– Не делай глупостей, племянник, и я постараюсь, чтобы последствия для всех здесь присутствующих были минимальными, – велел Лорд.

Кен Джун посмотрел на перепуганную девушку, опустил меч и сдался.

Сон У запретили возвращаться в храм и увезли в неизвестном направлении. Кен Джуна сопроводили в покои дворца дяди. В то время как Лорд лично отправился к верховному правителю Дай-го, чтобы сообщить о случившемся.

В этот раз в День Справедливости у храма развернулось не театральное, а самое настоящее представление – суд под председательством Оверлорда.

Небольшая лестница к храму делилась надвое широкой площадкой. На этой площадке, приподнятой над землей, где обычно играли актёры, расположились обвинители и Верховный судья. Сюда же должны были вывести на всеобщее обозрение подсудимых.

Народу перед храмом собралось невероятно много. Ещё бы: какой стыд – совершить нарушение при храме в канун праздника! К тому же на скамье подсудимых оказались ни какой-нибудь убогий воришка или распутная девица, а уважаемые люди. Новость о том, что служительница святилища собиралась сбежать с военачальником Лорда разлетелась по окрестным землям с молниеносной скоростью.

Среди пришедших понаблюдать за процессом было много воинов. Со многими из них в последнем походе Джун сражался плечом к плечу, кому-то протягивал руку помощи, кого-то спасал от верной смерти. Молодые люди, которых раньше Джун вёл за собой, теперь искоса смотрели на него и тихо переговаривались между собой. Старшие товарищи по ратному делу – осудительно качали головами и при этом несомненно думали, что слишком рано этому юноше доверили такое высокое место.

Поникшая мать Кен Джуна сидела в первом ряду. Её поддерживали за руки братья. Когда она прибыла, ей разрешили увидеться с Джуном наедине. Во время свидания госпожа Кен сказала всего одну фразу:

– Хорошо, что отец этого не видит: он бы не пережил такого позора!

Когда ударили в гонг начался суд.

Джун был готов принять любое наказание, он знал, как бы с ним не поступили – он справится. Страх его был только за Сон У: она была непривычна к тяготам жизни, она не сможет бороться и пережить лишений и презрения.

Лорд, как господин, в землях которого произошло преступление, объявил, что сегодня здесь судят за попытку нарушения Высшей воли Кен Джуна, воина и землевладельца, и Сон У, служительницу храма Правосудия и Справедливости.

Всё, что говорилось и происходило дальше Кен Джун воспринимал как сквозь пелену. Внизу шумела толпа, но он смотрел только на Сон У, которую держали на противоположной стороне площадки. Она была одета не как служительница храма, а в крестьянские укороченные чёрные брюки и простой лиловый жакет. Девушка дрожала, хотя день был теплым и ясным, всё время плакала и заявляла, что признаёт свою вину и просит прощения, потому что, идя наперекор Высшей воле не имела никакого злого умысла.