Тело требовалось для проведения ритуала. Вернее, не тело, а череп. Ольга самолично отделила голову профессора от туловища, а потом вываривала ее и очищала. Артем в то время находился в Маниле.

Рядом находился другой череп – с длинными рыжими волосами, пепельно-пергаментной кожей и кривыми желтыми зубами. Это был череп, извлеченный из могилы Марилены Габриель. Для ритуала требовались черепа двух человек, мужчины и женщины, одержимых бесами и скончавшихся, так и не будучи исцеленными.

Хотя истинных жертв одержимости на свете было не так уж и много, однако по всему миру их насчитывалось несколько десятков. С учетом тех, кто умер в прошлые столетия, несколько сотен. Возможно, около тысячи. Но могилы этих жертв затерялись.

Секта обладала достаточно большой коллекцией черепов, которые, по слухам, принадлежали страдавшим одержимостью. Но достоверно никто не мог подтвердить это. Если же во время ритуала использовались черепа обычных людей или тех, кто страдал одержимостью, но все же был исцелен священником, все усилия сводились на нет.

Сейчас рисковать было нельзя. Поэтому требовались черепа двух людей, в одержимости которых не было сомнения (а также в том, что они умерли, так и не исторгнув из себя овладевшее их телом и душой зло).

Несмотря на то что по официальной версии, распространенной Ватиканом, Марилена Габриель была исцелена экзорцистом, после чего мирно скончалась, секте было известно, что это не так. Исцелить девушку не удалось, она умерла одержимой. Поэтому ее череп считался идеальным для проведения ритуала.

То же было справедливо и в отношении профессора ЛеРоя. Именно та сущность, что жила в нем, помогла ему устроить во время собственной казни такой переполох. Еще бы, ведь ни одному нормальному человеку, даже самому могучему, не под силу сорвать стальные скобы, а затем в течение десяти минут оставаться живым в камере, заполненной цианистым водородом!

Ольга стояла в первом ряду, рядом с Артемом, наблюдая за тем, как прислужники доставили каталку с лежащим на ней Мануэлем и поставили ее ровно посредине между колонн с черепами. А между двух колонн возвышалась и третья, на которую прислужник водрузил большую, странной формы чашу, покрытую пентаграммами и магическими надписями.

Все ждали появления магистра, главы российского отделения секты «Легионеры Сатаны». Он принимал участие только в наиболее важных церемониях. А нынешняя церемония, вне всяких сомнений, была очень важной! Со всех сторон из динамиков лилась таинственная, ввергающая в транс музыка. Один за другим облаченные в черные балахоны сектанты затянули древнюю песнь. Ритуал начался.

И вот прозвучали последние слова. Волнение достигло апогея. Музыка, вначале еле слышная, уже била по барабанным перепонкам. Факелы вдруг погасли, и мелодия оборвалась.

Когда же несколько мгновений спустя призрачный фиолетовый свет вдруг осветил алтарь, собравшиеся увидели, что там возвышается фигура в белом балахоне. То и был магистр.

Ольга знала, что для секты чрезвычайно важным является соблюдение ритуала. Сама-то она считала это полной ерундой. Да, женщина верила в существование абсолютного зла, однако в нем, по ее мнению, нет ничего мистического или религиозного. Зло существовало так же, как существовал, скажем, рак, вирус иммунодефицита человека, чума, оспа или вибрион холеры. Все эти возбудители страшных и зачастую смертельных заболеваний не были ужасны по своей природе. Они просто выполняли заложенную в них генетическую программу. И выполнение программы служило только одной цели – продлению собственной жизни.