– А вы?

– А я конверт схватил, приказчика крикнул, чтобы постоял за прилавком, а сам домой побежал. Морду жене бить.

Пинский улыбнулся.

– Не поверил бы, что скажу такое, но избить жену – было мудрым решением. Если бы вы дали согласие на помощь того господина, с вашей женой произошло бы вот такое… – тут сыщик выложил перед задержанным пару фотоснимков жертв с обезображенными лицами.

Лавочник глянул, глаза вылупил, креститься стал.

Пинский задал еще несколько вопросов. Знает ли задержанный того господина, видел ли его, сможет ли опознать, если увидит, а может – знает, как его найти? Лавочник ничего толкового не сказал.

– А фото те где остались? – вспомнил Мышкин.

– Дома, я на стол перед женой бросил, чтобы она понимала, за что… потом бить стал… потом она вырвалась, на улицу побежала, а там уже и полиция подоспела…

– А жена где? – уточнил Мышкин у сыщика.

– В больнице. Челюсть он ей сломал. Хирург на место кости поставил, теперь бульоном ее кормят, пока не срастется.

– Домой съездим за карточками?

– Съездим. Вот ключи у околоточного возьму, и съездим.

Задержанного отвели в камеру. Ключи у околоточного взяли. Съездили домой к лавочнику на автомобиле Мышкина, чтобы быстрее.

В гостиной был разгром. Стулья валяются, ваза разбита, пятна крови на полу. В пятне – два зуба выбитых.

И фотокарточки на столе лежат.

– Однако! – Пинский взял одну, глянул.

Мышкин просмотрел фото. Видно, что снимали прямо во время совокупления, фотограф рядом с кроватью стоял.

– Как же он это провернул? – удивился Мышкин.

– Это ведь в номерах мадам Розы снято?

– Определенно.

* * *

Расследователи вернулись в здание сыска. Сели в кабинете Пинского, уютно устроились, с чашками чая, с печеньем.

– И что же, Данила Григорьевич, вы можете сказать теперь о поведении демона? – Пинский довольно прищурился.

Его радовало, что картина преступлений постепенно проясняется.

– Демон проникает, предположительно под отводом глаз, в заведение мадам Розы, далее – в номер к любовникам. Неустановленным способом делает фотоснимки их развратной деятельности…

– Почему неустановленным?

– Я проконсультируюсь у коллеги, но мне кажется, нынешний уровень техники не позволяет такие снимки делать.

– Однако же фотокарточки лежат перед нами, а значит их кто-то сделал. И этот кто-то – носитель демона. Остальное – детали.

Мышкин кивнул и продолжил:

– … Фотоснимки носитель демона обрабатывает и печатает, потом несет мужу изменницы…

– Вот еще вопрос, как он узнает имя изменницы и ее мужа?

– Нет ничего сложного – он мог просто проследить за женщиной до ее дома, а там спросить у соседей.

Убедившись, что Пинский слушает дальше, Данила продолжил:

– … У мужа он получает разрешение на показ снимков, и это разрешение дает ему возможность питаться от тех чувств, которые муж этот испытывает, глядя на фото супруги. Представляете, какой ураган эмоций в этот момент проносится в его голове? Я думаю, демон специально так театрально обставляет показ карточек. Чтобы неожиданно, чтобы с ног сбивало.

– Это вам лучше знать.

– Потом демон задает вопрос, хочет ли обманутый муж, чтобы демон наказал жену. И согласие он трактует, как разрешение питаться в будущем, когда он изуродует лицо.

Мышкин даже немного восхищался изобретательностью демона:

– И вот, супруги просыпаются, женщина изуродована! В этот момент женщина страдает, бьется в истерике. Ее чувства жрет демон. Но и мужчина, увидев, как именно наказана женщина, тоже ужасается! Ужасается страшному зрелищу, жестокости, а потом он понимает, что теперь ему придется жить с изуродованной женой, и это еще больше его ужасает. И его чувства демон тоже жрет!