Несмотря на то что Герди Троост была творческим человеком, понятия, которые она использовала для прославления национал-социализма, были во многом почерпнуты у Гитлера. Так, например, слова об «олицетворении веры, запечатленной в камне» были вольным переосмысливанием фразы Гитлера о «слове, запечатленном в камне». Не исключено, что Гитлер сам позаимствовал эти слова из Меллера ван дер Брука, который говорил о «воле, запечатленной в камне». В любом случае архитектура была для Гитлера чем-то вроде языка, который стал проявлять себя еще во времена Средневековья, когда строились большие соборы. Готические храмы, которые воспринимались национал-социалистами исключительно как «германское явление», считались, кроме всего прочего, высказанным на века словом. «Зодческое слово» было столь же могущественным, как «великая письменность северных готов». Исходя из данных установок, предполагалось, что новая партийная национал-социалистическая архитектура должна была быть «читаемой», то есть, по сути, иметь псевдорелигиозное содержание.

Дом немецкого искусства в Мюнхене

«Почерк» национал-социалистического архитектурного языка вполне соответствовал тому, что принято называть «фашистским порядком». В своей программной книге «Майн кампф» Гитлер уже изложил те задачи и цели, которые должна была выполнять архитектура. После прихода к власти эти идеи стали указаниями к действию. Партийные и государственные строения рейха возникали преимущественно в духе четкого следования мировоззрению Гитлера («высказанное в камне мировоззрение»), а потому должны были укреплять его власть. Несколько позже Гитлер поручил архитектуре «высшую моральную миссию» – легитимировать национал-социализм, в результате чего сам процесс строительства превратился в некую разновидность центра пропагандистской деятельности, для чего были привлечены все средства массовой информации. В данном случае не в последнюю очередь речь шла о том, чтобы способствовать возрастанию уверенности немцев в себе. Это было то самое качество, которое было подорвано у нации после поражения в Первой мировой войне. Согласно Альберту Шпееру, 9 января 1939 года Гитлер заявил строителям Новой Имперской канцелярии: «Почему всегда только величайшие проекты? Я это делаю для того, чтобы вновь вернуть уверенность каждому отдельно взятому немцу». Если посмотреть на партийную архитектуру Третьего рейха именно под этим углом, то она могла быть одним из проявлений комплекса неполноценности, стремлением «догнать и перегнать». Каждое из сооружений Третьего рейха должно было побить очередной рекорд. Так, например, Берлин должен был получить самое большое здание в истории человечества (Большой зал). Самый большой мост в мире должен был быть перекинут в Гамбурге через реку Эльба. Это строение непременно должно было быть больше моста Джорджа Вашингтона над Гудзоном, который на тот момент считался самым протяженным мостом в США. В Нюрнберге планировалось построить самый большой стадион в мире – он должен был вмещать 400 тысяч человек. Берлинский аэродром «Темпельхоф» должен быть непременно больше парижского. Прора на острове Рюген должна была возникнуть как самый крупный морской курорт. Гитлер полагал, что новая Имперская канцелярия должна была являться самым большим административным зданием, что «соответствовало бы его политическому статусу», а загородная резиденция «Бергхоф» должна была иметь самые огромные окна в мире!

Рисунок моста через Эльбу, строительство которого было запланировано в Гамбурге