А пока императрица просто стоит у окна, глядя на светопреставление по ту сторону стекла.

Мы ждём. Ждём с неба погоды.

Церемонию венчания сдвинули на два часа, дабы переждать бурю, благо синоптики и метеопосты с мест прогнозировали скорое окончание непогоды. Впрочем, глядя сейчас в окно, я с трудом мог себе представить начало церемонии в таких условиях.

Была ли природа против нас? Было ли это намёком Небес? Или это просто дождь?

Словно прочитав мои мысли, Маша вздохнула.

– День свадьбы Вики я представляла себе как-то иначе…

Изображаю оптимизм:

– Да ну, брось. Это просто дождь, который скоро закончится.

Но жена слишком хорошо меня знает и лишь кивает, деланно соглашаясь.

– Да, ты прав, конечно. Это просто дождь… Просто дождь. Ты прав.

Но кошки скребут на душе. И у неё, и у меня. Дай бог, чтобы это было просто предсвадебным волнением. Волнение родителей невесты естественно. В конце-то концов мы не каждый день выдаем дочку замуж.

Как сложится жизнь у Викуси? Нет, к Анри у меня особых претензий нет. Он уже не первый день на троне, у него за спиной Звёздный лицей и Орлеанский университет, он закончил Императорскую Французскую военную академию, он дипломированный пилот, да и в целом мальчику уже двадцать шесть лет, так что должен уже что-то соображать, тем более что при Дворе взрослеют очень быстро, а про скорость взросления монархов и говорить не приходится. То есть по всем параметрам Анри – вполне созревший и адекватный муж. И правитель. Но одно дело политика, а другое – переживания о судьбе родной дочери.

Императрица вздохнула и тихо прошлась по «комнате» размером с неплохой спортзал, провела ладонью по крышке белого концертного рояля. Рояль всегда был фишкой Маши и её обязательным требованием к любому нашему новому (и старому) жилищу. Обязательно чтоб был и обязательно чтоб самый-самый лучший. И такой рояль мог стоить порой дороже особняка, в который мы вселялись, но это ничуть не волновало царицу. Это было её требованием, и все службы учитывали этот факт при подготовке нашего очередного визита или переезда. В крайнем случае, в случае разового заезда куда-то в гости, она могла согласиться на арендованный рояль, но всё равно самый-самый лучший.

Просто самый.

Исключительно.

Маша могла быть абсолютно непритязательна в части еды или комфорта, но рояль…

Императрица села на табурет и вздохнула. Я лишь невольно залюбовался ею. В голубом с серебром платье, в накинутом на плечи сером мундире с золотыми погонами генерала, да ещё и за белым роялем она выглядела эпично и очень эффектно.

Её пальцы коснулись клавиш, и зал наполнился звуками музыки. «Юнона и Авось». «Я тебя никогда не увижу».

Грустные ноты бились о стены, словно стараясь вырваться на волю, освободить царицу от тоски и переживаний, но в то же время разворачивая в воздухе всю мощь и душевную силу той, чьи пальцы рождали это чудо.

Маша играла очень и очень хорошо. Профессионально. Так что её требования к роялям не были простой блажью капризной высокородной особы.

Она просто жила мелодией. Она могла спеть этот романс на русском, испанском или итальянском. Он глубоко тронул её, и после того дня, когда она пришла ко мне в кабинет «какая есть», Маша часто играла её, стараясь ценить каждый наш день вместе. Откровенно говоря, я не знал, как мне реагировать на это. Было ощущение, что жена каждый день готовится проститься. Больно. До крика.

За окном бушевал дождь.

Грустная мелодия.

Что сказать, я не знал. Как исправить тоску, я не знал тоже. Надеюсь, что это просто депресняк. Или какой-нибудь кризис среднего возраста. Или дочку просто замуж выдаём. Откуда мне знать, что в душе у женщин?