Многие переводы на поверку оказываются неточными просто из-за интеллигентности ученых, которые делали их первыми, нечаянно закладывая лингвистическую традицию.

Смысл общепринятого перевода самоназвания Китая на русский язык – «Срединная империя» – значительно точнее и без всяких ненужных красивостей переводится термином «Центральная империя», а еще точнее – простым и утилитарным «пуп земли».

Именно этот просторечный термин, несмотря на его некоторую вульгарность, наиболее полно и понятно (и, скажем прямо, завидно для нас, слишком часто живущих по принципу «каждый кулик хает свое болото») выражает самоощущение обычного китайца, его отношение к своей Родине и своему народу.

Сегодня, когда Китай имеет колоссальные, неимоверные основания для национальной гордости, подобное восприятие себя не только кажется представителям иностранных культур вполне естественным и рациональным, – оно характерно для представителей деловых и политических кругов почти всего мира, который современный Китай, подобно Атланту, держит на своих плечах, на некоторое время, но все же спасая от глобального кризиса.

Ниже мы подробно рассмотрим актуальный вопрос о том, как долго это может продолжаться и чем кончится, – но здесь и сейчас отметим иное: так было далеко не всегда.

Долгие столетия Китай находился в чудовищном, нищенском, разрушенном состоянии. Величие многих развитых стран, но в первую очередь блеск и богатства английской короны опирались на насильственную наркотизацию китайского народа, коррупционное разложение и удержание в полном ничтожестве китайского государства.

Искренние попытки многих политических деятелей укорить американцев фантасмагорическим ростом производства наркотиков в Афганистане после его оккупацией войсками США и их сателлитов по НАТО вызывают жалость и свидетельствуют лишь о дурном образовании. Никогда не стоит забывать, что Великобритания, а с ней и вся современная западная цивилизация добилась лидерства и богатства не только за счет стимулирования технического прогресса, но и за счет прямого, явного и открытого грабежа колоний, торговли рабами и наркотиками.

А память о методах достижения успеха так же сильна и приятна, как и о самом успехе. Поэтому соответствующий образ действия заложен в культурный код, в социальный генотип современного Запада и в особенности его англосаксонской части. Именно поэтому в рамках его политической культуры граждане многих стран де-факто просто не считаются людьми (и их можно убивать, в крайнем случае, бомбить без зазрения совести, причем отнюдь не только в ходе истребления цыган, евреев и славян-«унтерменшей»). Именно поэтому наркоторговля de facto является (хотя это, разумеется, и не признается публично) важным фактором социальной селекции и саморегуляции ряда западных обществ.

Китай пытался сопротивляться.

Понадобились две жестокие «опиумные войны», чтобы юридически, в рамках норм международного права закрепить право европейцев (прежде всего англичан, французов и американцев) широкомасштабно уничтожать китайцев, приучая их к наркотикам.

Кстати, существенное уважение, до сих пор во многом испытываемое к России в Китае, отчасти связано и с тем, что наши купцы и чиновники, в отличие от представителей Великобритании, Франции и США, не принимали в этом кошмаре никакого участия.

Однако даже в аду насильственно навязанной опиумной пандемии, когда до 10 % населения прибрежных районов были наркоманами, когда иностранные купцы не могли найти в Китае серебра – оно все шло в уплату за опий, население катастрофически сокращалось, а государства практически не существовало, – даже тогда Китай (разумеется, не весь, а его образованная часть) искренне и очень органично считал себя единственным центром цивилизации.