Но отчего-то я не могла. Может, потому, что помнила хрип и затухающее дыхание своего ребенка в той проклятой аварии. А потом его крик – крик заново родившегося человека.

– Нет. Мы никого нигде не оставим. Мы будем действовать по тому плану, который придумали в Питере.

– Тогда ознакомьте меня с ним, – пробурчал мой ребенок. – А то вы меня, как маленького, разводите. Сорвали с тренировки… а ведь ты, мама, знаешь, как для меня важен сейчас каждый день! У меня отбор в молодежную сборную на носу. А я тут с вами в какой-то дыре!

– Паш, выхода не было, – ответила я сыну.

– Это я уже понял. Но тогда уж рассказывайте все как есть, – приказал мой ребенок. – А то, мамочка, твои сказки о том, что это сын подруги, которая попала в больницу, а ее ребенку жить негде… Это просто унизительно…

Теперь мы переглянулись с Рэмом.

– Прошу прощения за обман, – сказал юный герцог, глядя на Пашку. – Моя мать обратилась за помощью к вашей только потому, что нам больше не к кому было идти. Я сожалею, что это подвергло ваши жизни опасности.

– И кто ты такой? Или надо обращаться на «вы»?

– Я – Геральд Аден Моэ, герцог Рэйм. Моя мать – правящая герцогиня Рэймская. Я ее единственный наследник. Несколько недель назад случилась попытка государственного переворота. Мой отец, консорт, погиб, но дал нам с матерью возможность покинуть дворец.

– Очешуеть, – выдохнул мой сын.

Интересно… Недовольно на него посмотрела не только я, но и Рэм.

– Да ладно вам, – пробурчал Паша.

– А если все же обратиться за помощью? – спросила я.

– Я не знаю, кому можно доверять. К тому же у меня приказ матери: скрываться. Она взяла на себя расследование – выясняет, кто пытался нас уничтожить. Кроме того, ей надо взять герцогство под свою руку. Как ни обидно звучит, у нее одной – если она не будет переживать за мою жизнь и безопасность – это получится лучше…

– Значит, мы скрываемся, – подвела я итог. – И развязываем руки герцогине для решительных действий. И надеемся, что…

Я осеклась.

– Мать жива… Я ее чувствую, – прошептал Рэм.

– Герцог… Герцогиня. Принц-консорт. Почему я один понимаю, как это бредово звучит?! Вы еще скажите, что в том мире есть магия! – возмутился Паша.

– Есть, – смущенно улыбнулся Рэм.

Паша издевательски зафыркал.

– Мама, а вот почему ты ему веришь? – сказал он наконец. – И про его мир, и про мать-герцогиню. И даже про магию. Без обид, Рэм, но звучит так, будто все мы – готовые клиенты для дурки.

– Потому что его мать-герцогиня нас с тобой спасла много лет назад. И спасла – как я понимаю – при помощи магии. А теперь наша очередь отдавать свой долг.

Сын какое-то время смотрел обалдело. Потом стал что-то вспоминать. Потом соображать.

– Получается, что наша задача – не попасться, – кивнул он.

– Именно, – ответил сын герцогини.

– Тогда рассказывайте, что вы придумали, – потребовал Пашка.

– Пока ничего, – печально вздохнула я. – К сожалению.

Мы пекли картошку, попутно объясняя герцогскому сыну, что вот такие черные практически угли – ни с чем не сравнимое, изумительно вкусное лакомство. С учетом добавления соли, конечно.

Рэм пробовал осторожно. Потом распробовал… Согласился, что вкусно.

Вечер удался. Если забыть причину, по которой мы оказались в деревне Большие Язвищи, то можно было представить себя семьей, выехавшей из города на пикник. Буквально «на травку, потрогать козявку»[1].

Осенний, чуть горький воздух… Свежесть, которую хочется вдыхать. Это время года пахло для меня несбывшимися надеждами, уже практически сгоревшими в костре вместе с опавшими листьями… Но это все будет чуточку позже, когда ветер сорвет яркие листья, пообещав им путешествие в теплые края вслед за птицами, и – как водится – обманет.