— У меня ее нет, — лязгнула я зубами, поднимаясь с земли и распрямляясь.

— Хорошо, что у меня есть. — Мне послышалась в его голосе насмешливая улыбка, и он закутал меня во что-то длинное и теплое. —  Я взял свой плащ из академии.

Потом милорд Верд подхватил меня на руки, подошел к коню и легко закинул мое бедное тело боком на седло. О-хо-хо! Как же я завтра ходить-то буду? Не говоря о том, чтобы сидеть? Как они вообще умудряются после езды верхом с отбитым мягким местом договариваться?

Милорд Верд, между тем, вскочил в седло сам, придерживая меня одной рукой. И так ловко у него получалось — загляденье!

Застоявшийся конь резво взял с места бодрой рысью.

— Будет впредь вам наука оставлять мужские дела — мужчинам, — прошептал мне на ухо милорд.

— Так я ни о чем не жалею. И ни на что не жалуюсь, — отвечала я, стараясь не зацикливаться на своих неприятных ощущениях.

— И уже можете говорить.

Какое-то время мы молчали — я пригрелась, и у меня стали закрываться глаза — и это несмотря на неудобную позу. Мне пришлось изо всех сил бороться с дремотой. Еще не хватало романтично заснуть у мужчины на руках. Я представила, как мы подъезжаем к порогу, как милорд снимает меня с седла… И все это на глазах у прислуги… Представила лица… Нет… Не стоит.

— Вы можете оставить меня у того камня, где забирали? — обратилась я к милорду.

— Хотите вернуться домой одна? Не хотите сплетен?

— Не хочу, — согласилась я. — Лучше будет, если мы вернемся домой по отдельности. Сначала вы — с парадного крыльца, как положено. А потом тихонько проберусь и я.

— Согласен. Только я сначала прослежу, как доберетесь вы. А потом появлюсь — минут через двадцать. Я, во всяком случае, теплее одет.

Наверное, это было нервное, но я захихикала.

— Что с вами?

— Простите, милорд, но все это… Так нелепо.

— Слухи, порочащие репутацию, вы называете нелепостью?

— Именно так. И всегда не понимала: зачем это кому-то надо… Ну, занимайся своей жизнью и не лезь в чужую… И все будет гораздо спокойнее и приятнее.

— Возможно, — проворчал он. — Но не в нашем мире.

«И даже не в моем», — хотела сказать я, но вовремя прикусила язык.

— Как Рэм и Пауль?

— Рэм — хорошо. С чувством выполненного долга. Пауль же… В смятении. Я у него поинтересовался еще, была ли у него задача убить юного барона. Ваш сын ответил, что нет. Тогда я задал вопрос, почему он таким образом выстроил поединок? Не прощупывая противника, не интересуясь его стилем ведения боя, так рискованно… Один удар — и смертельный…

— Они в карцере заперты поодиночке?

— Естественно.

— Бедный мальчик. Он с ума сойдет от переживаний…

— Оставьте эти… стенания. Он — мужчина. И должен понимать, что делает. К тому же, ему некогда переживать. У него задание — подготовить доклад по кровеносной системе. Вены, артерии. Куда бить, чтобы противник истек кровью практически мгновенно. Куда бить, чтобы не дать подняться, но не убить. Куда бить, чтобы напугать — не больше. Куда и как бить, если речь идет о дуэли до первой крови. Книги ему доставят.

Я задумалась. Паша ведь занимался спортивным фехтованием на рапирах. Они же в защите — в кевларовых куртках. Да и на острие шпаги надет специальный наконечник. Ударить надо быстро — в любую часть туловища — «кроме затылка» — так им, кажется, говорили. Вот он и сделал то, чему его учили… Где открылся юный баронет — туда и ударил. А про отсутствие защиты просто забыл с перепугу…

— Прибыли, — отвлек меня от рассуждений голос милорда. Меня спустили с коня.

— Спасибо вам, — проговорила я — и стала снимать с себя плащ.