– Ну и?

– Вчера же метель была… Они сказали, что несколько старых деревьев повалило. Повредило ограды и памятники у ряда захоронений, в том числе и у ваших…

На Бугровском кладбище были похоронены родители Олега.

Они сошли в могилу почти одновременно, с разницей в несколько месяцев, и случилось это четыре года назад, в девяносто шестом.

– Ерш твою меть… – сказал он. – Тогда обед подождет, сначала я на кладбище, и вернусь, соответственно, через час.

– Я поняла, Олег Андреевич, – и Любочка, представлявшая собой безупречный офисный механизм в облике красивой девушки, вышла из кабинета.

А Олег выругался повторно, на этот раз про себя, и открыл дверцу шкафа, на внутренней стороне которой висело зеркало. Из зеркала глянул темноглазый мужчина с правильными чертами лица, еле заметной проседью в русой шевелюре и вертикальной складкой между бровей.

Проведя пару раз расческой по волосам, Олег переобулся и накинул теплую кожаную куртку. Засунул сотовый телефон в барсетку и через приемную вышел на крутую и узкую лестницу.

Два марша вниз, и он на улице.

Офис фирмы «Комплайф», основателем и единоличным владельцем которой являлся Олег Андреевич Турнов, располагался в самом центре Нижнего Новгорода, на Черном пруду. Никакого пруда тут к настоящему моменту не было, его место занимали скверик со старыми деревьями, трамвайное кольцо и множество древних купеческих домов.

Вдохнув холодного воздуха с гнилостным сладковатым привкусом, Олег перебежал через трамвайные пути. Пиликнула сигнализация серебристой «Ауди-100», и он забрался в салон.

Через пять минут машина вывернула от обочины, а еще через двадцать Олег затормозил на улице Пушкина, рядом с главным входом на Бугровское кладбище.

Около ворот, заключенных в арку из красноватого камня, торговали букетиками и еще какой-то требухой всепогодные и морозостойкие бабушки. Над оградой торчали старые могучие липы и клены, и меж ветвей поднимались купола довольно большой церкви.

Олег купил два букета, прошел под аркой и с площадки перед церковью свернул налево, в паутину дорожек между захоронениями. Ощутил тот же гнилостный сладкий привкус в воздухе, что и на Черном пруду. Под подошвами хоть и теплых, но не особенно высоких ботинок захрустел снег.

– Вот ерунда, – пробормотал Олег, когда холодное крошево попало за голенище. – Надо было валенки захватить.

Вчера на Нижний обрушился настоящий буран, и справиться с его последствиями на кладбище еще не успели. Кое-какие дорожки поближе к главному входу расчистили, но до остальных у местных работников не дошли руки.

Но упавших деревьев или хотя бы сломанных ветвей пока видно не было…

Олег миновал могилу, украшенную настоящей глыбой черного камня, на котором золотом горело имя покойного. Свернул в узкий проход между захоронениями, чтобы срезать дорогу, и тут уловил донесшийся из-под земли раскатистый пронзительный скрип.

От него мороз пошел по коже, и неприятный холод возник в желудке.

Ветер не обрушился на кроны, ни единая снежинка не сдвинулась с места, но росшие на кладбище деревья закачались, затрясли ветвями, над могилами затанцевали, заходили туда-сюда темные вихри. У Олега закружилась голова, доносившийся из-за ограды городской шум отдалился, стал еле слышным, а сердце будто сжала ледяная лапа.

Рядом творили магию, причем магию сильную и недобрую.

Почти всю сознательную жизнь Олег прожил убежденным материалистом, в полной уверенности, что заклинания, летающие тарелки и прочая ересь – выдумки психически нездоровых людей. Но в прошлом июне он оказался в такой ситуации, что все эти убеждения разом рухнули, и Турнов вынужден был признать, что колдовство не только существует, а существует рядом с обычными людьми, на улицах современных мегаполисов.