Большинство убивает от бездарности. И людям, изголодавшимся по убийствам, ждущим, как бы творческим насилием заменить бездарность мирных дней, кидают патриотический лозунг. Оказывается, теперь можно убивать, потому что ты патриот.

Войну создали в пробирке, война выдумана для укрепления режима.

Прежде, до убийства, жизнь большинства бедных людей была тусклой, государство не умело ее украсить; сегодня бедняки состоялись как яркие экземпляры породы, пустив кровь себе подобным, искалечив жизни других бедняков.

Доводят себя до экстатического состояния словами о том, что Новороссия – это русская земля, и надо изгнать «укропа», но что делать на земле, не знают; то, что это была суверенная страна с мирной жизнью, знать не желают.

За что миллионы убивали и калечили в Первую мировую? За что тысячи искалечили и убили сегодня? За что лишили крова полмиллиона людей Донбасса?

В качестве ответа показывают на противную сторону: а они в нас почему стреляют? Ответь за себя, зачем ты пришел на чужую землю и стреляешь в людей? Нет ответа: зачем-то пришли, но это теперь уже не важно. Причиной массовых убийств стала фантазия далекого от моральных критериев человека.

Войну создали в пробирке, война выдумана для укрепления режима.

Во время Отечественной войны с германским фашизмом объяснить принесенную жертву можно было, а сегодня – нельзя. Попытались связать сегодняшнюю бойню с фашизмом – надо получить оправдание убийствам. Но фашизм – это агрессивный патриотизм, который применяют вместо государственной идеи.

Этого веселящего газа в самой России избыток, именно этот газ и выпустили для радости населения. Судя по социологическим опросам, рады убийствам больше половины населения нашей страны, то есть десятки миллионов людей рады смертям.

Но если так, значит, убийства – это воля народа. Народ желает крови. Но скажите, скажите: какая же у народа цель?

Какому божеству приносят жертву? Ведь люди умирают за что-то. Отдают жизни и забирают чужие жизни, зрители испытывают удовлетворение оттого, что молодых людей убивают, существование общества стало осмысленным, но в чем смысл?

Такой смысл, безусловно, есть – просто смысл не в спасении жителей Донбасса; жителям как раз не поздоровилось. И украинцев не защитили (хотя в начале диверсионной войны выдвигалась даже эта версия). И территории эти не особенно нужны. И собственных молодых людей не пожалели. Но ведь хотят войны, искренне хотят. Война действительно народная, это трудно отрицать, коль скоро народ пришел в радостное возбуждение.

Происходит народная война – война с демократией. Это народная антидемократическая война.

Происходит народная война – с демократией. Это народная антидемократическая война. Звучит странно, однако противоречия тут нет.

Не менее странно звучит обвинение «Марша мира» в том, что демонстрация мирных намерений проводится в защиту войны. Но и тут нет противоречия.

Народ России искренне убежден в том, что демонстранты, требующие остановить войну, помогают большему злу, нежели сама война. Тех, кто просит мира с собственным народом (ведь вчера украинцы считались братьями) называют «национал-предателями». Отныне народ поделен на два. Иногда, для удобства, говорится, что такой нации как украинцы нет; но украинцев ненавидят и выделяют в отдельную ненавидимую породу.

Народ России считает, что война – это восстановление «русского мира», а мир – это соглашательство с иным порядком, который хуже, чем война. Оруэлловская формула «война это мир» воплотилась в жизнь.

Утвердилось народное мнение, будто убивать – занятие необходимое, ведущее к счастливым дням в будущем; смерти сегодня нужны, чтобы остановить вестернизацию, требуется остановить враждебный общественный строй, вползающий в наши края.