Аварийный модуль пострадал даже серьезнее, чем сначала показалось. Сланцевые скалы Лилии Восемь, подобно терке, срезали часть обшивки, а мощный удар разбил внутренний защитный слой. Должно быть, что-то не сработало в автоматике, раз мозг капсулы не успел вовремя изменить курс и затормозить. Возможно, ее «ошеломили» выстрелы нойз-пушки с имперского крейсера, вырубающие всю технику в зоне поражения. Пилоту пришлось садиться вручную, но в таких условиях это сделать крайне непросто.

Юрий отодвинул стволом оружия болтающуюся жилу проводов, заглянул в дыру в корпусе.

Изнутри капсула напоминала внутренности разбитого яйца. Светлые, гладкие стены из мягкого пластика покрывали грязные разводы, на дне, сквозь темный песок, масляно поблескивала лужа технической жидкости. В стене, возле дуги ложемента управления, виднелось анатомическое кресло с хитрой системой ремней.

Оно было пустым.

Гарин отшатнулся, огляделся. С его позиции не было видно дыры в скале, но ему показалось, что оттуда в него уже целятся, играя пальцем на спусковом крючке. Выждав несколько секунд, нервно всматриваясь в песчаные рукава, носящиеся вокруг, Юрий заставил себя вернуться к капсуле. Нужно закончить начатое.

Спустя пару минут он понял, что не сможет выключить маяк вручную – тот находился возле кресла, и дотянуться до него не представлялось возможным. Единственное, что оставалось…

Движение песка у ног, слабое и неестественное.

Тяжелый ботинок опустился на что-то упругое, шевелящееся. Юрий так стремительно опустил автомат, что тот с глухим стуком уткнулся во что-то полупрозрачное, припорошенное оранжевыми песчинками.

Из под которых на Гарина смотрели затуманенные, но живые глаза.

Рхеец лежал на спине, забившись под капсулу. Его засыпало песком почти полностью, и он даже не предпринимал попыток вылезти наружу. Причина обнаружилась быстро – ему в бок вошел осколок обшивки, войдя глубоко под ребра. Ткань скафандра в месте пробоя затвердела, обволакивая изогнутый кусок стали и сохраняя герметичность, но сам костюм не был приспособлен к нахождению в атмосфере Лилии Восемь, не держал давление и, скорее всего, пропускал местную радиацию.

У рхейца не было оружия, он не был похож на солдата ни телосложением, ни амуницией. Скорее всего, специалист из обслуги сбитого фрегата.

Быстрый осмотр подтвердил предположение – полуживой противник был безоружен, одет в легкий скафандр, предназначенный для краткосрочных выходов в открытый космос, на голове у него был прозрачный пузырь-шлем из спасательного комплекта капсулы. На плече, на тонком оранжевом леере, болтался продолговатый маяк, мигающий алой лампой. Когда Юрий протянул ладонь, намереваясь раздавить или сорвать испускающий сигналы о помощи аппарат, рхеец слабо шевельнулся и безвольные, тонкие пальцы легли на запястье Гарина в тщетной попытке остановить. Но это был жест отчаяния – Гарин без труда довел задуманное до конца, стащив с леера маяк и раздавив его в кулаке.

Рхеец уронил руку и закрыл глаза.

Оставался еще маяк в самой капсуле, но Юрий рассчитывал справиться с этой проблемой посредством плазменной гранаты, все равно никто не услышит сквозь рокот и свист бури хлопок взрыва.

Он привычным движением снял с пояса граненую «банку» гранаты, положил большой палец на выступающий капсюль.

Перевел взгляд на неподвижную фигуру рхейца, зарастающую песчаным сугробом.

Судя по лицу, совсем молодой. Впрочем, в отношении Содружества с их пересадкой сознания этот факт вообще ничего не значил, в голове парня мог сидеть совсем другой человек, переживший собственное тело лет на сто. И, фактически, смерть для него была бы сущим избавлением, сознание просто перепишется в тело нового добровольца.