Я прикрыла веки, скинула с себя плащ, оставаясь в платье, которое сшила Ланда для жизни с Дирамом. Взъерошила волосы. Они упали на плечи кудрями. Ланда учила, что в танце надо выбрать точку, в которую ты смотришь, для нее танцуешь. И я выбрала. Кирон сидел в центре. Я смотрела на его маску, думая о том, что под ней спрятано.

Первое движение и платье заструилось по телу. Я выгнулась и опустилась вперед, будто в поклоне, а потом резко развернулась спиной к правителю и Дираму. Закружилась в танце на месте и снова посмотрела на Кирона. Сейчас его зрачки были расширены и не выражали злости, не вертелся цвет глаз центрифугой. Я не знала, что это значит, но продолжала танцевать. Изгибалась всем телом. Старалась. Под стук барабанов. Попадала в ритм.

Воины встали с мест, подтанцовывая мне. Казалось, я заслужила всеобщее внимание, но не радовалась. Вмиг пожалела, что блеснула талантом. Войско встрепенулось. Шантаи и выжившие кармусы окружали. Их похотливые взгляды вгоняли в скорлупу страха. Я отступила назад и наткнулась на крепкую спину одного из шантаи. Он прижал меня к себе и схватил за талию, спуская руки ниже.

– Убрать руки! – закричал Кирон.

Его приказ был услышан. Воин отпустил меня. Дирам подбежал и завел меня за спину, вроде на нас нападали враги. С чего такой благородный жест?

– Отойди от мау, – прошипел Кирон.

Альва не решался сойти с места, но новый крик правителя заставил его прогнуться.

Кирон одной рукой сгреб меня в охапку, посмотрел в глаза и взял на руки. Я не знала, куда он меня тащит. Наверное, в палатку. Овладеет до смерти и выбросит. Что мне оставалось? Я в агонии страха выкрикнула:

– Дирам! Помоги! Прошу! Дирам!

Кирон остановился и посмотрел на советника.

– Она моя, – прошептал альва.

Войско наблюдало за сценой с упоением.

– Твоя? С чего ты взял?

Кирон поставил меня на землю и схватил за руку. Подтолкнул вперед.

– Твоя мау, Дирам?! – гортанный голос правителя разносился по поляне.

– Моя! – Закричал альва и схватился за ножны. Его гордый белый      стран освещался заревом костра. Такой утонченный и благородный. Полная противоположность дикому и необузданному Кирону. Как они могли подружиться? Не зря альвы и шантаи воевали. Две противоположные расы. Даже внешне. Утонченные альвы не способны на жестокость. Сущность Дирама видна. Я не знаю, как он умудрялся ее скрывать все эти годы.

– Так возьми ее!

Кирон схватил меня за шею и подставил Дираму.

– Берешь?

Альва отступил на шаг, показывая свою слабость. На кого я надеялась? Советник печется только о своей шкуре. Я для него расходный материал. Не стою гладкой шкуры альвы!

– Возьми, Дирам, ты же хотел, – подначивал Кирон, все крепче и больнее сжимая мое горло.

– Разве я могу? – склонился перед правителем альва.

– На пире можешь. Тот, кто победит в боях, берет любую мою мау.

– Я не буду с тобой сражаться, – отрезал Дирам.

– Даже за нее?

Советник сжимал кулаки до дрожи.

– Давай так, дорогой мой друг, мы доставим эту мау до Маскулайна в целости. Я ее не трону. Во время пира ты вызовешь меня на бой. Победивший, овладеет мау.

Я округлила глаза.

– На чем сразимся? – Прошипел Дирам.

– А на чем ты хочешь?

– Луки.

– Согласен. Но есть условие…

– Какое?

– Говоришь кто она. Мне нужна раса.

– Тогда боя не будет. Никто не знает ее расы.

Кирон схватил меня за талию и прижал к себе. Я почувствовала мускусный запах и замерла. Он прижал меня к себе так сильно, что я кожей ощутила рельеф его тела. Всмотрелась в разноцветные глаза, пытаясь уловить уродство, о котором все говорили. Не получалось. Снова он казался идеальным и властным. Ветер скинул с него капюшон, оголяя голову с короткой стрижкой черных волос. Они стояли торчком, придавая его образу безумие. Обычно у всех шантаи были длинные волосы. Почему у Кирона другие? Это связано с его страшным лицом?