К месту схватки с небольшим опозданием подоспели телохранители, Тэбан сур и Наурчик. Сендары пришли на помощь Гае, переместив горакса в пространственный артефакт. После друзья столпились рядом, опасаясь приблизиться. От меня фонило магией, болью и бессильной яростью из-за невозможности ничего изменить. Первой подошла хищная кошка и ткнулась колючей мордой в плечо. Я обвила ее руками за шею и горько расплакалась.

— Прости, я так виновата перед тобой. Я не сберегла твоего малыша. Он закрыл собой Дара, принял удар на себя и спас ценой собственной жизни. Как мне теперь с этим жить? Как сказать сыну о гибели друга? Это моя вина! Я захотела получить силу, которой прежде не обладала.

— «Ярх не погиб, я чувствую. Ты пахнешь моим котенком. Значит, у малыша получилось оставить в этом мире частичку себя. Так поступил бы любой из глирхов, если бы ты или кто-то из ущелья попал в беду. Я буду скучать по задиристому нраву Ярха, как и по другим сородичам, которые покинули этот мир. Мы рождаемся и умираем по воле богов. Отдать жизнь за маленького друга — хорошая смерть. Гораздо лучше той, что уготована большинству из нас. В Иринтале сильный пожирает слабого, так заведено».

— И все равно, это неправильно! Я спрятала нашего Ярха в пространственный карман прежде, чем древняя магия разрушила тело. Если только существует способ спасти малыша, я обязательно его найду, — с жаром пообещала кошке. Но она ничего не требовала от меня, и ни в чем не обвиняла. И от этого мне становилось еще больнее. Я сама себе стала безжалостным палачом.

Следом за Гаей подошел Тэбан сур, привлек к себе и крепко обнял.

— Дар в порядке? — уточнил, хотя и так расслышал каждое слово, сказанное кошке.

Я молча кивнула и разрыдалась еще сильней.

— Мне так жаль, сестренка! — Наурчик подступил поближе и крепко сжал мое плечо. — У хищников жизнь полна опасностей. Они проще относятся к смерти. В Гиблом лесу смерть караулит на каждом шагу. Ярх сделал все, чтобы защитить Эльдариона. Мы всегда будем помнить этого озорного задиру.

— Лучше бы это была я! — хлюпнула носом.

— А, может, я? Или любой из нас? — возразил брат запальчиво. — Но только не ты! Твоя гибель никому не принесет пользы. С возвращением темного короля Мирильсинд постигнет горькая участь. Ты — единственная надежда на спасение. Ярх первый, кто не пожалел себя ради великой цели. Но далеко не последний.

— Наур прав, дочка, — поддержал парня Тэбан сур. — Терять друзей тяжело. Мы все прошли через подобное испытание и на собственной шкуре прочувствовали, как это больно. Однако против смерти нам нечего противопоставить. Остается только сцепить зубы и тренироваться до изнурения, чтобы стать сильнее и не допустить новых жертв в будущем. Ты — наша королева, если не забыла, а мы твои верные подданные. Наш долг защищать тебя и Эльдариона. Каждый из нас пожертвует собой, не задумываясь. А в войне со злом потери неизбежны. В том и состоит тяжелый долг правителя, чтобы жить дальше, защищая тех, кого только возможно.

— Я ничего этого не просила. И никогда не хотела, чтобы ради меня шли на смерть. Почему именно я?

— На все воля богов, Лаисса, — наставник ласково погладил меня по волосам. — С каждой такой потерей начинаешь сомневаться в себе и задавать один и тот же вопрос. Зачем, вообще, жить, когда можно разом оборвать страдания? Я проводил к Рааду многих друзей, но до сих пор верю, жизнь стоит того, чтобы прожить ее до конца. Достаточно найти цель, ради которой будешь каждый день просыпаться и делать, что должно. А у тебя причин, чтобы жить, предостаточно. Ты нужна сыну. Нужна нам и каждому жителю Мирильсинда, который нуждается в защите от темного короля. Поэтому хватит лить слезы. Они лишь подливают масла в огонь незаживающей раны.