– Угу. – Томми повертелся перед зеркалом, придирчиво оглядывая себя. Пригладил мокрые волосы и стал закатывать рукава комбинезона. Очевидно, по какой-то молодежной моде.

– Здесь его, наверное, и взяли… – Кей оглядел комнату, словно рассчитывал найти следы давнего разгрома. – Тот покойный булрати и механистка…

– Его схватил меклонец, – сказал Томми. – И не здесь, а в той самой комнатке, где он жил. Артур мне рассказывал, по пути к Граалю.

Кей замолчал, аккуратно завязывая галстук. Отодвинул Томми от зеркала.

– Хоть под венец, – сообщил ему Томми. – Немножко грима – и порядок.

– Ты допрыгаешься.

– Да ладно, Кей. Я любя.

– Любил меклонец дождик… Понял стиль общения с полковником Каховски?

– Откровенность?

– Полная. Такую не проведешь.

– А с девчонкой?

– Еще не знаю… – Кей посмотрел на Томми. – Но не вздумай ее обидеть. Она была моим партнером, пусть и в одной-единственной схватке.

– Да я и не собираюсь…

– И не собирайся. Пойдем.

Внизу никого не оказалось. Зато дверь в столовую была приоткрыта, и оттуда слышался легкий шум.

– Ага, завтрак у нас будет, – удовлетворенно произнес Томми.

– Обед. Пора переходить на местное время.

По сравнению с гостиной – деревянные стены и кустарная мебель – столовая выглядела диссонансно. Казалось, что этот кусок дома небезуспешно имитировал обстановку военных кораблей: тускло-серый пластик стен, анатомические стулья, покрытый керамической пленкой стол. Лишь кресло, в котором сидела Ванда, было таким же, как в гостиной, – обитое велюром чудовище, в котором бы уместились и двое.

– Тоска по молодости, Кей, – перехватив его взгляд, сказала старушка. – Обычное дело для ветеранов… некоторые даже приспосабливают под жилье старые корветы.

– А вы обошлись столовой.

– Кухня – женское дело, не так ли? Кухня, киберцентр и койка – три «К», для которых нас держали во флоте.

– И удержали? – Кей присел за стол, не глядя опустил руку к пульту, подрегулировал форму кресла. Подмигнул Рашель, возившейся у плиты, та торопливо отвернулась.

– Да нет, конечно… Девочка, не мудри! В этой плите очень бедный выбор блюд. Включи седьмой рацион – двух мужиков он удовлетворит полностью.

Дач ухмыльнулся:

– Седьмой? День рождения Императора?

– Или начало боевой операции. Каким кораблем вы прилетели, Кей?

– Своим. Он на орбите, мы садились в шлюпке. Лететь пассажирским не было денег.

Каховски покачала головой – не то с сочувствием, не то с неодобрением.

– Кей, ты меня огорчаешь. Профессионал твоего уровня не может заработать на билеты?

– Работа на Джиенахе уж больно грязная. И слишком часто хочется пришить собственного клиента.

Рашель принялась вынимать из плиты тарелки. Тонкий фарфор казался неуместным в казарменной обстановке.

– Здесь я пошла наперекор своим воспоминаниям. – Ванда явно чувствовала чужое настроение. – Что поделаешь, люблю тонкую посуду… Рашель, в баре, в гостиной, вина. Принеси «Ночь желаний». Фривольное название, но какой букет…

– Полковник всегда так тебя гоняет? – спросил Дач вслед Рашель. Остановившись, та заулыбалась – так радостно, что Кею захотелось отвести глаза.

– Нет, это сегодня…

– Да иди же ты, Господи! Не пялься на старого негодяя! – тонко крикнула старуха. Рашель выпорхнула из столовой.

– Зачем ты раскрыл меня при ней? – спросила Ванда, мгновенно меняя тон. Томми, маявшийся в уголке стола, вздрогнул.

В голосе Фискалоччи-Каховски была смерть.

– Нам понадобятся люди, полковник, – спокойно ответил Кей. – Рашель способная девочка, она подойдет. Пусть знает все.

– Что – «все»? Зачем понадобятся? Ты решаешь что-то за меня, Альтос… тьфу… Дач!