Умирать не хотелось, но и терпеть мучительную боль в груди и животе я больше не могла.

***

Вот уж не думала, что горше всех по мне будет причитать Адель.

– Как же так-то, а? А рецепт! Рецепт-то! – она ревела в голос, всхлипывая, и пыталась взять меня за руку в надежде, что я поправлюсь. Но Адель была хотя бы искренна в своих чувствах, чего нельзя было сказать о Мане.

Та только и трепалась с зеваками, как заведённая, не замолкая ни на минуту:

–…Я предупреждала – магам доверять нельзя. Уговаривала сторониться их, но разве ж слушалась? И теперь такая беда… – Она то и дело показушно вздыхала, позабыв, как вместе с Адель выталкивали меня в зал. Уговаривали сторониться… – как же!

Я не злилась, нет. Я пыталась хоть как-то совладать с мучительной острой болью, а надо мной как над сломанной куклой то и дело бесцеремонно склонялись люди, сбежавшиеся поглазеть со всей округи.

«Дайте же спокойно умереть!» – в отчаянии взмолилась я, как вдруг ощутила тишину, потом холодок, приятно обволакивающий кожу и как будто уменьшающий боль…

– Вот и смерть пришла… – подумала, как оказалось, вслух. Над ухом осипшей от ора вороной прохрипела Адель: – Это господин маг пришёл.

Я не поверила, попыталась открыть глаза. Смогла лишь с трудом разлепить веки… И точно увидела его – нависавшего надо мной с высоты своего исполинского роста.

Он идеален, красив и неприступен, а от волос нереальной белизны, развивающихся от ветерка, невозможно оторвать взгляда даже на краю смерти.
Но тут гнев опалил мою грудь.

Это что же? Негодяй отомстил исподтишка и теперь поглумится?!

Однако оценив сосредоточенный, даже отрешённый взгляд мага, я интуитивно поняла: это не его проделка. Тогда кто?! И за что?! Я никому ничего плохого не сделала!

Хотела спросить, однако меня приподняло над землёй, и я плавно поплыла по воздуху в таверну.

Адель и Мана поодаль крались за нами. Но перед их носами двустворчатые двери таверны захлопнулись с оглушительным грохотом. Как и ставни на окнах, не давая зевакам утолить любопытство.

В пустом душном зале, лишённом дневного света, стало темно. Неожиданно разом загорелись все свечи.

Мне тяжело было дышать, воздух при каждом вдохе выходил с противным свистом, не говоря уже о боли в голове, теле, ногах, однако она притупилась благодаря магии блондина.

– Меня кто-то толкнул под карету, – прошептала я.

– Следует внимательнее переходить дорогу, – соизволил ответить он.

Голос его приятный, бархатный, глубокий, но какой же отчуждённый, холодный. Радость, что маг помогает мне, померкла. И я на эмоциях, рискуя лишиться помощи, отчаянно попеняла блондину:

– Я стояла на месте. Позади меня никого не было.

Взгляд его непередаваемый. Не понять, что за мысли в голове этого чужестранца. Он ведь точно нездешний. И, как бы то ни было, нет в нём ни раскаяния, ни злорадства, разве что самую капельку жалости, иначе с чего помогает мне? Хотя нет… В его глазах и мимике вряд ли возможно было отыскать хотя бы толику сострадания – настолько ледяными они казались.

– Почему вы пришли? – спросила прямо.

– Случайно оказался рядом, – склонил он голову к плечу, тщательно осматривая меня, но не как врач, не как любопытствующий или жалостливый человек – скорее, как состоятельный, избалованный покупатель, оценивающий товар перед покупкой.

Я не понимала, зачем он пришёл, и чем это для меня обернётся.

– Хотите забрать мою душу? – нервы сдавали, губы задрожали, я едва не разрыдалась. Жаль умирать молодой, в чужом мире. Родные так и ничего не узнают обо мне.

На тонких губах собеседника появилась ехидная усмешка.