Ларетта, представительница их божественного рода. Не отвергнутая этим миром, лишь благодаря примеси человеческих генов в двух поколениях. Уже не вельхора, ещё не совсем человек, и уж явно не богиня. Та, что несла в себе столь ценный ген, та, что могла осуществить самое древнее пророчество Раментайля, произведя на свет потомка двух родов: божественного и императорского.

Самого факта зачатия хватило бы для пробуждения силы, для того, чтобы освободить заточенных в золотую клетку богов и дать шанс этому миру.

И именно благодаря тому, что она не чистокровная вельхора, ей, в отличие от остальных, не требовалось одобрение брачного артефакта для продолжения рода. Нужно было лишь желание…

С момента появления Ларетты на Раментайле в божественных чертогах воцарилось затишье. Прекратились споры, упрёки. Сам факт появления девушки был уже какой-никакой, но победой над безвыходностью. Все небожители с волнением наблюдали за происходящими событиями, мысленно молясь о том, чтобы эти двое нашли в себе силы вопреки всему поверить в любовь.

— Надеюсь, он-то готов к решительному шагу? — ворчала Марджа, наблюдая за тем, как Ларетта и император упорно борются со своими чувствами и эмоциями, соблюдая приличия.

— Боюсь, как бы не чересчур готов, — огрызнулась Катерина.

— Может хоть она не такая нервная как ты? — не унималась древняя богиня, явно намекая на импульсивность своей двоюродной пра-пра-пра… много раз «пра» внучки.

— Твоими стараниями! — не осталась в долгу Катерина, но притихла, поймав укоризненный взгляд матери.

— Мне кажется Леонель произвёл на девочку достойное впечатление, — решила разрядить обстановку одна из средних богинь.

— А мне кажется, что у нас уже совершенно нет времени на их конфетно-букетный период отношений, — отозвалась Марджа.

— Думаешь уже скоро? — со вздохом поинтересовался Славиэль, муж Катерины.

— Думать можно о многом, но я чувствую, что если ничего не изменится — это полнолуние станет последним… И для вельхоров, и для нас, — едва слышно промолвила древняя богиня, отличавшаяся талантом к прорицательству. Общаясь со смертными, она частенько использовала такой образ.

— Значит, нападут? — злясь на собственное бессилие и сжимая кулаки, подвёл итог Славиэль. — Маги или технари?

— Какая разница? — прервала их Катерина. — Это знание ни нам, ни вельхорам не поможет. Эх… Будь моя воля, я бы этой Ларетте дубинкой по голове…

— Ага, и к императору в койку, — перебил Катерину отец. — Слышали мы уже это. Только что-то ты сама в своё время к нему в койку прыгать не спешила, — добавляет, ловя на себе гневный взгляд Славиэля. — Ладно-ладно, молчу! — поднимает примирительно руки.

— Да как вы не поймёте! — восклицает Марджа. — Дело не в соединении жидкостей. Нужны чувства. Истинные. Без них не зародится новая жизнь. Лишь любовь сможет преодолеть все преграды!

— Так может ты, такая вся из себя всё понимающая, тоже возьмёшь на себя часть вины за случившееся? — влезла в перепалку мать Катерины. — Не наставила бы столько ограничений, и жизнь бы проще была, и не случилось бы того, что случилось.

— Вернётся сила, сниму блок на брачный артефакт и рождаемость, — буркнула уязвлённая замечанием старуха.

— Вообще-то через этот твой артефакт заряжается защита мира. Или нет? — поддела её Катерина.

— Об этом я тоже думала, — невесело усмехнулась Марджа. — В отличие от тебя, девочка, я умею думать и взвешивать последствия своих решений.

— Ага, умеешь, как же! Учась на своих ошибках. А меня загнобить готова за одну-единственную…

— Зато едва ли не фатальную! — перебила её древняя богиня. И не дожидаясь комментариев, изрекла: — Артефакты будут брать необходимую энергию из всех жителей Раментайля вне зависимости от того, проходили они брачный обряд или нет. Но чтобы эти правила заработали, нужно пробуждение божественной искры.