Он не отстранился, как я опасалась. Не оттолкнул меня. Все так же стоял рядом, смотрел на меня. Я чувствовала его взгляд, но этого было слишком мало. Мне хотелось видеть его!

– Зачем? Зачем тебе это, Раяна?

После того, что сделал Эрхат, мне так трудно говорить о своих чувствах. Я не знаю, как относиться к Наару, кто он для меня? Друг? Защитник? Может, нечто большее?

Наар – не Эрхат. Он не пытался сблизиться, не пытался обмануть мои чувства. Это я тянусь к нему. Сама. Может, потому, что он один сейчас понимает меня. Он один готов быть просто рядом, не давит, ни к чему не принуждает, просто помогает, когда это так необходимо.

– Ты ведь знаешь обо мне все.

– Да. С самого рождения, – согласился Наар.

– Не так давно ты рассказал мне о себе. Открылся, хотя бы немного. Это значит, что тебе тоже не все равно. Ты тоже хочешь, чтобы кто-то был рядом, с кем можно быть собой, с кем можно просто поговорить. Капюшон – преграда. Ты все еще скрываешься. Но я готова принять тебя таким, какой ты есть. Готова увидеть. Пожалуйста, Наар. Это важно… чувствую, важно для тебя. И для меня тоже важно.

Некоторое время он молчал. И мне снова сделалось страшно. А вдруг все же оттолкнет?

– Не боишься? Ты еще не вошла в полную силу.

– И все же я хаос. Уже сейчас хаос.

– Хорошо, Раяна. Давай попробуем.

Он слегка отстранился и снял с головы капюшон. Я замерла, потрясенно вглядываясь в лицо Наара. Красив ли он по нашим канонам, не знаю. Есть в его чертах что-то нечеловеческое, но все равно притягательное. Настолько притягательное, что хочется затаить дыхание и всматриваться, изучая, любуясь. Четко очерченные губы и скулы. Резковатый подбородок. Густые черные брови и ресницы. А глаза… глаза закрыты.

Наверное, именно потому, что глаза закрыты, я рискнула это сделать. Протянула руку и коснулась его щеки. Провела кончиками пальцев, очерчивая линию скулы. Дыхание Наара изменилось. Не сбилось, нет, но стало каким-то другим.

– Почему ты закрываешь глаза?

– Потому что в мои глаза сложнее всего смотреть.

– Но ты уже решился.

– Не уверен, что смогу тебя вытащить, если начнешь сходить с ума, – он невесело усмехнулся.

– Может быть, меня не придется вытаскивать. Давай попробуем? – предложила я. Очертив линию подбородка, все же отняла руку. Это было слишком волнующе, чтобы продолжать.

– Хорошо. Попробуем.

Наар открыл глаза, и я утонула. Невероятно темные, по-настоящему черные, в них не видно зрачка. А в этой черноте кружатся разноцветные искры: красные, желтые, зеленые, синие. Они как будто скрываются там, в глубине, и дна этой черноты не существует. Космос. Настоящий космос со звездами и переплетениями множества человеческих судеб. Боги ушли, а он остался. Наар – наш бог. Иначе быть не может.

В какой-то момент мне показалось, что я могу заблудиться. Погрузиться в черноту, закружиться в танце со звездами. Но руки Наара легли мне на плечи, напоминая о реальности. И этого хватило. Внутри забурлил хаос, как совсем недавно, когда я выпила зелье. Я ощутила внутреннюю силу, вспомнила саму себя. И вынырнула из бесконечной черноты, возвращаясь в комнату. Я по-прежнему видела невероятные, космические глаза Наара. Но больше в них не тонула и не теряла себя.

– Ну как? – полюбопытствовал он, заметив, что я вернулась в реальность.

– Захватывающе… – выдохнула я. – Значит, все-таки сумасшествие? Человек может сойти с ума, если посмотрит в твои глаза.

– Не только. Раяна, мои глаза – это окно к Полотну Судьбы, к тому пространству, где мы с тобой уже были. Любой человек может заблудиться в этом пространстве, если окажется в нем. Тело не выдержит, а разум распылится и навеки затеряется. Но если человек посмотрит мне в глаза… Может так случиться, что его душа уйдет через окно, а тело останется пустой оболочкой.