».

Между тем германские верхи пытались воспользоваться ситуацией, чтобы, с одной стороны, успокоить Россию, а с другой – оторвать её от Антанты. 18/31 декабря 1908 г., во время Новогоднего приёма в русском посольстве в Берлине, начальник Большого штаба генерал-фельдмаршал Гельмут фон Мольтке, поздравляя представителя Государя графа И. Л. Татищева с наступающим новолетием, сказал: «Желаю нам обоим, чтобы наступающий год протёк мирно. Нам с Россией делить нечего и между нами нет таких причин, которые требовали нарушения наших добрых отношений. Увеличивать ваши владения вам нет надобности, а если бы мы отвоевали у вас Польшу, то создали бы себе большие внутренние хлопоты. Однако мы союзники Австрии и должны её поддерживать, но если бы война началась, и мы бы дрались с вами и Францией, то это была бы катастрофа, равняющаяся уничтожению Европейской культуры. Исход войны никогда вперёд предусмотреть нельзя, и только одна Англия, которая в войне не приняла бы никакого участия, извлекла бы из неё существенную пользу»{298}. Мольтке не знал, произнося эти речи, что ещё осенью 1908 г. Император Николай II знал о планах наступательной войны Германии против России{299}.

9 января 1909 г. Государь получил наконец ответ от кайзера Вильгельма на своё письмо от 15 декабря, в котором кайзер утверждал, что для Германии австрийская аннексия была столь же неожиданной, как и для России. Кайзер жаловался, что политика России «постепенно всё более и более отклоняется от нас, всё теснее примыкая к комбинации держав нам враждебным»{300}. Вильгельм II объяснял «величайшую сдержанность» германского правительства к предложениям Извольского «стремлением русской политики опереться на Англию и Францию», которое «особенно проявилось во время теперешнего кризиса»{301}. Главная мысль, которую Вильгельм II проводил в своём письме, заключалась в том, что если бы Россия обратилась с самого начала к Германии, то «мы бы подали мысль о предварительных конфиденциальных переговорах между кабинетами. Такие переговоры доставили бы нам ни один случай оказать России ценные услуги. Если бы Россия вовремя посоветовалась с нами, то дела не оказались бы в таком запутанном состоянии». Кайзер выражал уверенность, что Австрия не нападёт на Сербию и что, несмотря на многочисленные серьёзные затруднения, удастся уладить дело мирным путём.

О том, как на деле Вена и Берлин собирались «улаживать дело мирным путём», стало ясно в ближайшие месяцы. На антиавстрийское движение, поднявшееся в Сербии, Вена ответила военными приготовлениями. Эренталь выдвинул план раздела Сербии между Австрией, Болгарией и Румынией{302}. Тем не менее Вена не была готова одна начинать войну против Сербии из-за опасения русского вмешательства. Ключ от мирного решения конфликта лежал в Берлине, а не в Вене. Нужно было воздействовать на кайзера с тем, чтобы тот оказал давление на австрийские правящие круги. Николай II написал Вильгельму II 30 декабря/12 января 1909 г. очередное письмо. Царь пояснял, что Сербия и Черногория «принадлежат к славянской расе и исповедуют ту же религию, что и мы. Вот почему национальное чувство России так всецело на их стороне. По отношению к Германии нет никакой враждебности». Николай II указывал кайзеру: «лишь Ты один в состоянии помочь нам всем, оказав дружеское воздействие на Вену в смысле смягчении курса её политики»{303}.

Однако кайзер был глух к просьбам Николая II. Наоборот, Вильгельм всемерно поощрял агрессивные действия своего союзника. 13/26 февраля 1908 г. Германия оказала большую помощь Австро-Венгрии в заключении договора с Турцией, по которому последняя, в обмен на 2,5 млн фунтов стерлингов, отказалась от своего суверенитета над Боснией и Герцеговиной