Несмотря на, мягко говоря, недружелюбное поведение кайзера во время Боснийского кризиса, Николай II рассчитывал при личных встречах убедить его оказать давление на Вену относительно её дальнейшей политики на Балканах в обмен на гарантию нейтралитета России в случае англо-германской войны. Вильгельм II, однако, воспринимал эти шаги Царя как продолжающуюся после Боснийского инцидента капитуляцию России.

Во время встречи Николая II и кайзера Вильгельма 4/17–5/18 июня 1909 г. в местечке Виролахти, в 8 км от границы с Россией, Вильгельм II и Бюлов решили, что Царь готов полностью изменить свою политику и развернуться в сторону Германии. Сам кайзер ни на какие уступки России идти не хотел, а саму встречу рассчитывал использовать исключительно для демонстрации силы и закрепления достигнутого в 1908 г. дипломатического успеха. На неоднократные попытки Извольского поднять вопрос о недопустимом поведении Австрии немцы отвечали отговорками. Из общего разговора с германской делегацией Николай II сделал вывод, что Берлин не собирается идти навстречу России по вопросу сдерживания Австро-Венгрии. Одной из главных причин этого нежелания было стремление Германии самой закрепиться с помощью Вены на Балканах, а оттуда усилить своё влияние в Турции, развернув продвижение в Персию, зону русско-английских интересов. В таких условиях всякая попытка России начать переговоры о соглашении с Германией теряла всякий смысл.

15/28 октября 1910 г. в Петербурге было созвано Особое совещание для обсуждения возможного соглашения с Германией{577}. Оно пришло к выводу, что переговоры с германской стороной должны носить «лишь очень общий характер» и желательно не связывать себя «никакими определенными обещаниями»{578}. Но Николай II видел, что мир быстрыми шагами идёт к войне, которой он всеми силами пытался не допустить. Поэтому Государь хотел достичь с Берлином таких же договоренностей, какие он достиг с Лондоном: о разделе сфер влияния. По большому счёту всё, что хотел Государь от Берлина, – это отказ от поощрения австро-венгерской экспансии на Балканах и соблюдение приоритетных прав России в Проливах и Персии. Немцы, чьё торговое присутствие в Персии постоянно росло, были заинтересованы в согласии России на продолжение строящейся ими ветки Багдадской железной дороги в Персию. Николай II был готов пойти навстречу немецким торговым интересам, несмотря на то, что России, конечно, строительство этой железной дороги было невыгодно, так как она способствовала проникновению в Северную Персию конкурентов, прежде всего Германии. Однако, опасаясь дальнейшего ухудшения отношений с Берлином, Николай II счёл необходимым согласиться с его пожеланиями. Предложения немцев самим построить участок дороги были русским Правительством отвергнуты из-за опасения возникновения постоянных германских интересов в русской сфере влияния{579}.

С. Д. Сазонов, сменивший на посту министра иностранных дел А. П. Извольского, вспоминал: «Русскому правительству необходимо было, прежде всего, обезвредить Германию на долгий срок путём возможных уступок в области её экономических интересов. Положение её было довольно выигрышное, и нам трудно было удержаться на почве экономической монополии Северной Персии. Надо было сохранить, главным образом, в неприкосновенности наше политическое положение в Тегеране и добиться его официального признания со стороны Германии, что было недостижимо без соответственных уступок»