В то же самое время англичане не отступались и от своих прежних требований. Хотя сёгунат выплатил свою долю компенсации за убийство Ричардсона, сацумский князь Симадзу Мотихиса не желал платить свою часть. Не желал он и арестовывать убийц. Симадзу уверял, что они скрылись в неизвестном направлении. Нил приказал захватить три сацумских парохода, стоявших на якоре в Кагосима. Туда из Иокогамы прибыла флотилия из семи английских боевых кораблей, на борту которых находилась и дипломатическая миссия. 2 августа сацумские пароходы сожгли, но английская флотилия была обстреляна из береговых орудий. Один снаряд угодил во флагманский корабль, убив капитана и еще одного офицера. Всего же погибло 11 моряков. От ответного огня из корабельных орудий в городе начались ужасные пожары. Англичане, похоже, посчитали свою миссию по устрашению выполненной и возвратились в Иокогаму.

Поскольку десант высажен не был и английские корабли «бежали» в Иокогаму, Комэй посчитал исход сражения за победу и отправил Мотихиса поздравление. Приободрившиеся придворные стали носить мечи, чего они не делали уже многие столетия. На потомственных военных это, скорее всего, должно было производить довольно комическое впечатление. Однако воодушевленный мнимыми боевыми успехами Тёсю и Сацума канцлер императорского двора Такацукаса Сукэхиро приступил к опросу находившихся в Киото князей относительно желательности того, чтобы император лично возглавил кампанию по изгнанию иностранцев. Ему отвечали в том духе, что ни сам Комэй, ни его придворные не имеют в этой области ни малейших навыков. Тем не менее Комэй попросил Мацудайра Катамори, князя Айдзу и военного губернатора Киото, чтобы его воины устроили учения возле восточных дворцовых ворот.

За маневрами трех тысяч воинов наблюдал сам Комэй, императрица, наследный принц Муцухито, множество придворных кавалеров и дам. Для Муцухито это был первый опыт контакта с войсками – впоследствии участие в военных маневрах и парадах станет существенной частью его «работы» на посту императора.

Воины Катамори производили впечатление партизанского отряда. Все они были в доспехах и шлемах, но вооружение оставляло желать лучшего: у кого-то было ружье, у кого-то копье, у кого-то – лук со стрелами или меч. Солдаты трубили в морские раковины, звенели колокольчиками, били в барабаны. Время от времени они издавали воинственные крики. Вряд ли они могли устрашить английского или американского солдата.

17 сентября перед дворцом Госё состоялись еще одни «показательные выступления», в которых принимали участие воины сразу из нескольких княжеств. На составителей «Летописи императора Мэйдзи» они произвели сильное впечатление: «Гром ружейных выстрелов отдавался в небесах, пороховой дым застилал воздух. Мальчики и девочки из числа зрителей сделались бледными от ужаса, но принц [Муцухито] смотрел со спокойствием, его лицо ничуть не изменилось. В новые времена еще не было случая, чтобы сам император наблюдал за маневрами, никто никогда не слышал, чтобы принц в таких вот нежных летах сопровождал при этом императора. Среди придворных нашлись люди, которые посчитали, что все это является нарушением вековых традиций, запрещавших вооруженным людям находиться на территории дворца; даже-де если это маневры, упражняться с оружием вблизи местообитания императора является осквернением божественного»[36]. Иными словами, военные инновации императора Комэй казались многим кощунственными.