…Через несколько дней после того, как экспедиция отправила отчет Царю, правительство было свергнуто, и восторжествовал большевизм. Так что эти материалы никогда не были опубликованы – а может быть, были и уничтожены…
Так заканчивается статья В. Росковицкого, перевод которой был опубликован в журнале «Наука и религия» через 55 лет после ее первой публикации в США. Редакция «Науки и религии» снабдила статью небольшим послесловием, в котором выражалось сожаление, что не представлялось возможным проверить ее подлинность.
Вскоре после этой публикации в редакцию журнала пришло письмо [13].
Передо мной статья «Искатели ковчега». Читаю заключительные строчки: «Не представляется возможным подтвердить или опровергнуть ее подлинность» (о статье Владимира Росковицкого) и в душе громко кричу – я подтверждаю! Это правда!!! Это было именно так!
Дело в том, что одним из участников российской экспедиции на Арарат был мой дедушка – Батов Федор Фролович, 1895 года рождения. У меня сохранился его военный билет, где записано, что он был призван на армейскую службу в 1915 году из Усть-Медведицы (ныне город Серафимович Волгоградской области) в 15-й Туркестанский полк, 4-ю Туркестанскую дивизию. Может быть, это поможет поиску архивных данных?
Изучая в школе историю, примерно в 1959–1960 году я услышала о Ноевом ковчеге (учитель истории у нас был удивительный: он окончил гимназию до революции и вел уроки не только «по программе»). Рассказала об уроке истории дедушке. Вот тут я и узнала, что мой дедушка служил на Кавказе и что русские летчики на горе Арарат увидели нечто вроде корабля. Была организована экспедиция, в которую взяли и дедушку. На гору поднимались с двух сторон. Сейчас трудно вспомнить подробности разговора, но, по-моему, дедушка говорил, что в меньшей группе были собраны асы-альпинисты и все они погибли от сорвавшейся лавины. Были лавины и на пути дедушки и его товарищей, были трещины и пропасти. Гибли люди. Он тоже висел над пропастью, но ему помогли товарищи. Дедушка с большим уважением говорил о своих спутниках.
Они достигли цели. О ковчеге дедушка мне рассказывал подробно, чтобы я поняла, даже рисовал на листке. Объяснял, что это большой корабль, но необычный. Мне представлялось современное судно, но дедушка рисовал снова и терпеливо повторял, что «он похож на огромный коробок с отверстиями вверху для вентиляции»… Дедушка сказал, что были сделаны фотографии, всевозможные замеры, взяты пробы, «соскобы». Он тоже принимал в этом участие. И все говорил: «Если бы ты знала, какие умные головы были с нами, какие замечательные люди».
Меня многое удивляло в том рассказе. О красках на стенах дедушка говорил, что «они похожи на воск, а не воск», но что ученые, может быть, разгадают их состав по тем соскобам, что они сделали. И об олеандре я хорошо запомнила, потому что у наших соседей росло олеандровое дерево, которое иногда покрывалось розовыми цветами.
Спуск с Арарата оказался труднее, чем восхождение. По словам дедушки, и на спуске гибли люди.
Потом были подготовлены и отправлены царю документы с приложением отчета об экспедиции и все пробы. Был отправлен и список людей на представление к награде – очень большой награде. Было там и имя дедушки.
А потом начался весь этот хаос, и дедушке самому пришлось, как Ноеву ковчегу, бороздить волны жизни… Он никогда не говорил об этой экспедиции во весь голос. Больше того, он и меня просил никому не рассказывать. Но хранил надежду: «Может, я не доживу до того времени, а ты можешь еще услышать об этом. Помни всегда, что Ноев ковчег не миф. Я его сам видел и вот этими руками трогал. Запомни хорошенько, что он на горе Арарат».