— Ну как нашей доблестной полиции не помочь, — тяжело выдохнул я. — Она же нас бережёт.

— Вот-вот, — проронил сержант, назидательно устремив в небо палец. — Подожди секундочку.

Он быстро сбегал в свой «бобик», после чего сел в мою машину и показал флешку.

— Вставляйте, — разрешил я, пожав плечами. — Блатняк?

— Вот из-за таких шуток вас столичных и не любят, — пробурчал Козлов, а затем вставил флешку в разъём и из динамиков полились старые советские шлягеры и что-то подобное из нового времени.

— Куда ехать-то? Я же не знаю, где тут у вас заброшенные церкви.

— Разворачивайся. В лесу она, за городом. Километров тридцать до неё.

— Ого, — присвистнул я, уже пожалев, что согласился.

— Езжай-езжай. Благое дело делаем, — подбодрил полицейский, проведя рукой по блестящей лысине. — И фары включи. Темно уже.

Я нарочито тяжело выдохнул и развернул машину, после чего поехал прочь из города, не забыв включить фары. Две струи жёлтого света принялись освещать кочковатую асфальтированную дорогу, изобилующую ямами.

Пока ехали сумерки сгустились до состояния темноты, а потом мы забрались в бескрайний лес. Тут и вовсе наступил почти непроглядный мрак. Даже фары с трудом разгоняли его. Зато воздух наполнился запахами деревьев и перегноя. Где-то насмешливо заухал филин, а насекомые ринулись на свет фар.

Я сбросил скорость и повёл автомобиль по узкой дороге, над которой нависали переплетённые ветви. Небо вообще не было видно. Мы двигались, словно в тоннеле, где под колёсами трещали веточки, а из динамиков лилась песня о дубах-колдунах.

— Далеко ещё? — почему-то прошептал я, хмуря брови.

— Нет. Вот тут на развилке, а потом ещё немного, — ответил Козлов, который нервно ёрзал на сиденье.

— А как тут церковь-то оказалась? — удивился я. — Город-то вон там.

— Да ей лет как говну мамонта. Церковь эту ещё при царе Горохе поставили староверы. Здесь у них и деревенька была. Там до сих пор стоят два дома. Мальчишки в них лазают. А намедни мне шепнули, будто бы там бабка какая-то поселилась.

— А разве за столько лет дома в труху не превратились? — не поверил я. — Или они из кирпичей строили?

— Нет, из брёвен, но каким-то хитрым составом их обрабатывали, — произнёс сержант, напряжённо глядя вперёд. — В нашей округе об этих домах и церкви столько всяких легенд ходит. Даже говорят, что сатанисты там собираются.

— И мы, значит, на ночь глядя туда едем? — выдавил я, сглотнув вдруг ставшую вязкой слюну.

— Да ты не бойся, Столица, у меня «макар» с собой есть, — покровительственно усмехнулся полицейский, похлопав по кобуре, а потом торопливо заголосил, став тыкать пальцем в сторону леса: — Вон туда смотри! За этими деревьями должна быть деревенька. Эх, ни черта не видно!

— А чего этот пропащий тут забыл? Он же богатенький сынок, — протянул я, поглядев в темноту. Ну, вроде бы какие-то очертания домов есть, но это, скорее всего, воображение дорисовывает.

— Уже знаешь, кто его отец? Петя разболтал? Ладно, не отвечай, — помрачнел Козлов, а затем неожиданно поделился: — Если не найдём его, то всех уволят. Меня так точно. Ведь на моей территории его видели в последний раз. А оно мне надо? На пенсию уже скоро, а меня из полиции попрут. Вот и разрабатываю малейшие зацепки.

— Ясно, — коротко проронил я, в душе немного пожалев полицейского.

— Всё. Тут тормози. Дальше дороги нет. Там мостик через овражек, — произнёс сержант и вышел из машины. — Тьфу, прямо в грязь встал.

Я тоже покинул автомобиль, ведомый любопытством. Аккуратно преодолел лужу и на всякий случай включил сигнализацию, а то вдруг какой-нибудь лось-лихач угонит. Потом врубил фонарик, встроенный в телефон, и потопал за Козловым, который уверенно двигался вперёд.