В ответ пришло сухое "Спасибо". С точкой в конце. Ставшей контрольным выстрелом в раскалывающуюся голову.

Блядь, ему не нравилось происходящее. Бесило накопившееся между ними напряжение. Но как выпутаться из всего этого — не представлял. Посадить перед собой и предложить разок переспать, чтобы со спокойной душой продолжить совместную работу? Или отказаться от своего обещания помочь и уволить, попутно подыскав для нее новое место?

Он заказал доставку еды и в абсолютной тишине позавтракал, запивая жирную яичницу с беконом крепким, безумно горьким кофе. Постоял на балконе с сигаретой, половина которой истлела, пока он невидящим взглядом рассматривал поток машин внизу. Неторопливо принял душ, побрился и надел костюм.

Больше оттягивать выход из дома не было возможности. Конечно, Богдан мог позволить себе поработать сегодня из дома, но чертов аукцион требовал его постоянного присутствия в офисе. По закону подлости, в отсутствие начальника всегда что-то случается, какими бы расторопными не были его сотрудники.

В приемную Богдан зашел во время обеденного перерыва, надеясь, что Марина по сложившейся традиции уже ушла на перерыв вместе с Мирославой. Так и было. За столом его личной помощницы никого не оказалось, только черный женский пиджак сиротливо висел на спинке стула. И пахло фиалками. Куда уж без них.

Следующие полчаса он просматривал почту и отвечал на срочные письма, сделал пару важных звонков и… прислушивался к тишине в приемной, не желая пропустить тот момент, когда вернется Марина.

Чтобы что?

Потоцкий как раз задумался в поиске ответа на этот вопрос, когда услышал, как открывается дверь в приемную. Стук каблуков. Скрип офисного кресла. Гудение кофемашины и звон чашки о блюдце.

Затем в дверь кабинета осторожно постучали.

Нервно поправив галстук, Богдан спокойным голосом (он на это очень надеялся) ответил:

— Войдите.

Марина, одетая в узкую черную юбку и белоснежную блузку с длинным рукавом, перешагнула порог, держа в руках чашку с кофе и какой-то лист. Поприветствовав его кивком головы, она поставила чашку перед ним и протянула бумагу, тихо произнеся:

— Подпишите, пожалуйста.

Он взял лист и не смог скрыть своего удивления:

— Заявление на увольнение?

— Да. — Тихо. Спокойно. Отводя взгляд в сторону. — Не прямо сейчас. Я понимаю, что нельзя оставлять вас без личного помощника накануне важного аукциона, поэтому день его проведения станет моим последним рабочим днем. И у вас будет время спокойно подыскать замену.

— Почему? — посчитал нужным уточнить причину такого решения, пусть оно и избавляло его от многих проблем. С головой, в первую очередь.

— Я все же приняла решение уехать из Ростова, — ответила девушка, встречаясь с ним взглядом. Она выглядела уставшей, с темными кругами под глазами… и заплаканной.

Богдан медленно поднялся и обошел стол, встав перед Мариной. Старательно игнорируя непонятную тревогу, царапающуюся на подкорке, негромко спросил:

— У тебя что-то случилось?

— Нет, — дрогнувшим голосом ответила она, — все в порядке, просто… Просто так будет лучше.

Марина врала. Интуиция подсказывала Потоцкому, что девушка что-то недоговаривает, скрывает от него.

Богдан нахмурился. Он не был дураком и прекрасно понимал, что вчера в клубе между ними что-то произошло. Проскочило, неуловимое, но острое, бьющее под дых. Она из-за этого собирается уезжать? Испугалась, что он начнет ее преследовать, донимать своим вниманием?

— Марина, — мягко проговорил Богдан, неосознанно обхватывая пальцами хрупкое женское запястье. Просто потому что вдруг захотелось коснуться. Однако реакция девушки тут же заставила его отдернуть руку: она поморщилась, будто он причинил ей боль. Невольно опустив глаза вниз, Потоцкий потрясенно замер. Манжет тонкой блузки немного задрался, явив несколько небольших синяков. Свежих. Оставленных мужскими пальцами. Чертово дежавю. — Что это за хрень?