Выбравшись из леса, они оказались перед узким каменным мостом. Посреди него виднелась загородившая проход телега, за которой устроились два арбалетчика. А перед повозкой, опираясь на двуручный топор, замер рослый, закованный в латы сержант; рядом, обнажив мечи, застыли двое щитников.

– Негоже рыцарю, хоть и бывшему, красться по лесу, будто последнему воришке, – прогудел сержант. – Сдавайся, Агира Павший.

– Что происходит, Агира? – прошипел Эйдор в спину товарищу. С каждым мигом ему становилось все страшнее и обиднее. Он ведь ничего плохого не делал, за что ему это испытание?

– Братство милостиво и ты предстанешь перед судом.

– Мне надо на ту сторону, солдат. Я не хочу никого убивать, – зычно ответил Агира.

– В другое время я пропустил бы тебя не раздумывая, но ты преступил закон, – повел плечами сержант. – И должен понести наказание. Кто это с тобой?

Агира промолчал, чуть склонил голову и Эйдор заметил, что воин морщится.

– Назови себя, парень! – окликнул юношу сержант.

– Я… Я Эйдор из Скафолка!

– Халд свидетель – я удивлен, – сержант тяжело зашагал по мосту. – Именем Братства, Агира Павший и Эйдор из Скафолка – вы арестованы. Сложите оружие!

Щитники двинулись следом за командиром, настороженно поглядывая на Агиру. Эйдор же пытался прийти в себя от услышанного. Они арестованы?! Как такое может быть?

– Мы будем сражаться, солдат, – бросил рыцарь.

– Что?! – опешил Эйдор. – Сражаться?! Что происходит, Агира?!

– Это ваш выбор, – согласился сержант. – И если мне суждено погибнуть – я умру за правое дело. Жаль, что такая судьба не ждет вас.

– Но в чем наша вина?! – крикнул юноша, понимая, что рыцарь ничего говорить не будет.

– Эйдор из Скафолка, за твои преступления в Стохолмье ты обвиняешься в предательстве Братства и Анхора, – скучающе отрапортовал сержант. – Агира Павший признан слугой Усмия и подлежит суду Халда.

– Что… – осекся Эйдор.

Рыцарь после слов обвинения вздрогнул, ощерился и выхватил из ножен меч. Сержант и щитники перешли на бег, а Эйдор все не мог пошевелиться. Предательство Братства? Анхора? Преступление в Стохолмье?! Как? Они сошли с ума?! Здесь же точно ошибка, ведь он ничего не делал!

– Стрелы! – заорал Агира и пришпорил коня. – Телега!

Рыцарь влетел на мост и с грохотом снес со своего пути одного из щитников. Тот отчаянно преградил дорогу Павшему, таким образом позволив товарищам начать атаку. Второй пехотинец воспользовался подвигом напарника и, миновав рыцаря, бросился к растерянному Эйдору. Арбалетчики сделали залп, целя в коня Агиры, а сержант с яростным ревом вскинул свой чудовищный топор.

– Стрелы! – вновь закричал рыцарь и спрыгнул с коня, уклоняясь от могучего удара сержанта. Жеребец воина, получивший оба арбалетных болта, взвился на дыбы и погреб под собой опрокинутого ранее щитника.

Выхватив из-за пазухи свитки, молодой инспектор с ужасом воззрился на бегущего к нему солдата, краем глаза отметив, что Агира уже поднялся на ноги и сцепился с сержантом. Стрелки за повозкой торопливо перезаряжали арбалеты.

Первый надорванный Эйдором свиток рассыпался в прах, и освобожденное заклинание, повинуясь испуганному жесту юноши, врезалось в грудь бегущего воина. Вспышка огня, короткий возглас боли, и уже мертвое тело рухнуло на камни моста.

Агира тем временем ушел из-под удара противника, схватил врага за правый локоть, задирая руку вверх, и вогнал сержанту меч в незащищенную латами подмышку. Гигант застыл на мгновение, а затем обмяк и без звука повалился намост. Что-то чавкнуло, и конь под Эйдором с диким ржанием повалился набок. Стрелки выбрали новую цель, забыв про Агиру. Упав на дорогу, юноша вскрикнул от боли пронзившей правую руку, но следующим движением рванул свиток зубами.