— Нет, — призналась, проглотив свое возмущение. — У меня их нет.

— Значит, едем ко мне и нормально устраиваемся на ночь. Тем более, я не намерен остаться в неведении относительно всей этой крайне странной ситуации, так что у вас один выход — все рассказать. А там уже станем разбираться, что делать. Куда, кого и с чем отпускать, а кого держать и не пущать.

— Нам с мамой Танька папина плохая уехать не дает! — видимо чутко уловив мое состояние, Нюська воинственно подалась вперед. — Она злая-презлая, как Баба Яга, и мама из-за нее плакала! Я как возьму большую палку и как тресну эту Таньку и ее страшных дядек, чтобы маму не обижали! Всех тресну за нее!

— Воинственная девушка, а можно это я всех тресну вместо вас, если уж будет такая необходимость? — усмехнувшись, покосился на нее Илья.

— Почему это?

— Я большой и могу треснуть сильнее.

— Ну… ладно. Тресни. А потом мы с мамой сядем на зеленый поезд и поедем далеко-далеко, к бабе Вале.

6. Глава 6

Глава 6

На момент активных действий мой мозг вопросами: "на кой черт встреваю?" и "почему действую именно так?" не озадачивался. Когда процесс запущен — все внимание должно быть задействовано для эффективного выполнения поставленной задачи. В моем случае — освобождения командирской вдовы и дочери от явно навязчивой и нежеланной опеки охраны, что была нанята третьим лицом и без их согласия. Подобное однозначно противозаконно. Но уже по факту свершившегося побега осознание создавшегося положения все же посетило меня. Ведь со стороны все выглядело как похищение мною вдовы и ребенка, причем, внаглую прямо с поминок. И Громов названивал мне так настойчиво наверняка желая спросить “какого х*я вообще?!”

А у меня-то четкого ответа пока и не было. Я всяких непоняток терпеть не могу, так что не взирая на явное недовольство самой Инны, ответить ей на мои вопросы придется. Потому как это ее желание рваться куда-то без денег и документов, лишь бы сбежать, выглядит подозрительным, мягко выражаясь. За каким бы чертом бежать куда-то, по словам девочки “далеко-далеко”, вдове весьма состоятельного человека, каким и был на момент кончины Петрович? И что это за властная Танька, что позволяет себе хозяйское поведение? Ну ладно, была она помощницей командира, фиг с ним, спал он с ней, тут командир у нас был настоящим мужланом, армейский сапогом, с чисто потребительским отношением к месту бабы в жизни мужчины. Он не стеснялся всегда впрямую говорить нам, особенно под шафе, что жена, она жена и есть, дом блюсти, детей обихаживать, да самого его, то бишь — хранительница очага, к которому любой нормальный мужик все равно возвращается, где бы ни рыскал. А остальные бабы… ну они остальные и есть, они у нормального мужика типа имеют место быть всегда, как раз потому что мужик и нормальный. А такая чушь, как какие-то там бабские чувства по поводу отведенного или доставшегося в этом положении вещей места его ничуть не занимали. Яков Петрович у нас был человек в этом смысле той самой пресловутой “старой закалки”, у которых главный лозунг — “бабам слова не давали”.

Но вот тогда получается полная белиберда. Жена — Инна, а ведет себя по-хозяйски — какая-то левая Татьяна, да еще и обижает законную супругу, по заявлению дочери. Да хрен подобное командир позволил бы! Потому как опять же, смотри выше — жена, она конечно должна понимать и терпеть, но она жена законная, а любовница и помощница ей ни разу не чета. Но на пустом месте так наглеть женщина не стала бы, значит, почву под ногами имеет какую-то, опять же беременна она от кого?