- Ты вчера хотел рассказать о ребенке. Потом заснул.

- Да, я много чего в инете нашел. В общем, нашему малышу ничего не угрожает. Потому что вы с ним тогда еще не были связаны общей кровяной системой. Поэтому он не принял весь этот лекарственный удар на себя.

- Это как? Он же уже зародился.

- Да. Только первые семь-десять дней он продвигался к твоей матке. Потихонечку так полз, по трубам там… - Тим откинул с моего живота футболку и стал водить пальцем по нему, как по карте. У меня дыхание сбилось от его пальцев. Потом поцеловал живот.

- Ой! Пардон! Я позже зайду, вижу заняты… - сунувшийся было в дверь Дениска повернул назад.

- Да нет, заходи. Мы ничем таким не занимаемся. Просто я рассказываю Еве историю зарождения нашего ребенка. Так, на чем я остановился?

- На трубах! – мне было щекотно и смешно, я хваталась то за руки, то за волосы Тима.

- Ну-ка не мешай, а то не буду рассказывать. Ну вот, ползал он там в темноте, маленький такой, как маковое зернышко… не, как просяное зернышко, а то маковое совсем маленькое. Потом очутился в мягонькой, тепленькой маточке… вот тут… – он пощекотал место чуть ниже пупка, я так и прыснула от щекотки. Брат тоже смеялся, сидя на подоконнике. – Здесь он совсем растерялся – куда идти, место незнакомое, огромное для него, вот он и выбирал долго, куда бы ему прицепиться. То сюда приноровился, потом сюда… - Тимоша поцеловал то в одно место, потом в другое, вызывая у меня бурный восторг. - Так и прошла неделя от зачатия. А мамочку его в это время спасали, пичкали разными лекарствами, но пока эмбриончик не прицепился, ему все это не досталось. Ну может совсем немножко. Наркоз точно отпадает, ведь операции прошли на третий, четвертый и пятый день. Эмбрион тогда еще не имплантировался в матке. Так что расти малыш спокойно, мама и папа тебя любят и ждут!

- Н-даа! Увлекательная история… – задумчиво произнес Дениска. – Я бы тоже хотел рассказать такую историю своей любимой… не судьба.

- Знаешь братец, я еще два месяца назад думала, что у меня никогда не будет ни любимого, ни детей. Просто уверена была. А видишь, как все обернулось. И у тебя все впереди, не нужно унывать.

10. 10.

Следующие три дня меня постоянно тошнило и выворачивало наизнанку. Настроение совсем пропало, сил не было даже пошевелить рукой. Тим заставлял меня постоянно пить чай или морс, но все тут же просилось обратно. Он сказал, что еще день и придется ставить капельницу, потому что обезвоживание будет. Не помогали ни огурчики, ни фрукты, ничего не удерживалось в организме. Время тянулось так медленно, что просто выть хотелось.

Я с удовольствием свернулась бы калачиком на кровати, но даже это мне не доступно. С трудом вытерпев утренние процедуры, я считала минуты до вечерних, хоть какое-то развлечение. Мне в комнату принесли телевизор, но я была далека от всей этой телевизионной мишуры, все казалось искусственным, и только еще больше бесило. Так и лежала, разглядывая потолок и мечтая, чтоб уже оставил в покое меня этот противный токсикоз.

Мы почти не разговаривали с Тимом, мне казалось, что стоит только открыть рот и тут же снова случится тошнотворный приступ. Поэтому молчала, а он загрустил, почти поселившись на подоконнике. Дениска тоже часто заходил в комнату, но, посидев в безмолвии рядом со мной на стуле, сбегал с облегчением. В такие минуты у меня рыдала душа, я проклинала себя за то, что доставляю столько мучительных хлопот моим мальчишкам. Казалось, еще немного, и они покинут меня, оставят одну, ведь видно, как они тяготились ситуацией.