Мужской взгляд сканирует меня снизу доверху. На лице непроницаемая маска.
А я поджимаю губы.
Чёрт.
На уровне моего лица Руслан театральным жестом раскрывает черно-белый снимок, на котором неспециалист мало что может увидеть. И на самом верху маленькими буквами написана моя фамилия. То есть... наша.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
— Это что за херня?
Меня укрывает паника, дыхание сбивается. В данный момент нет времени разбираться, насколько опасно звучат такие тихие и спокойные нотки в его голосе.
— Руслан, — тяжело сглатывая, протягиваю руку, пытаясь вырвать из его пальцев снимок, — отдай, пожалуйста.
Его брови недовольно сходятся над переносицей.
— Я тебя спрашиваю. Это что такое?
— Это снимок УЗИ. Беременности первого триместра, — отвечаю, глядя в ошарашенные льдистые серые глаза.
— Срок какой?
Отвечаю.
Мужские пальцы уже вероломно комкают ни в чём не повинную бумагу и резко бросают комочек мне под ноги. А я с леденящим душу страхом наблюдаю, как наполняются яростью тёмно-серые глаза...
— Неожиданно. Я бы даже сказал, чертовски неожиданно, — ирония, прорвавшаяся в его голос, разъедает остатки моего самообладания. — Очень бы хотелось выразиться по-другому, но я постараюсь сдержаться.
— Руслан... — я не готова к разговору. Я, правда, не знаю, какие слова сейчас смогут оказаться более приемлемыми. Или, может, лучше вообще молчать?
— Кого поздравлять-то, Ева? Кто у нас скоро станет счастливым папочкой? — сарказм его голоса перерастает в неприкрытое издевательство. Что сказать? Возразить мне нечем. Заслужила. — Уж точно не я...
Наблюдаю, словно в замедленной съёмке, как дергается его кадык, а губы складываются в жёсткую линию.
Отхожу назад, растеряно озираясь и качая головой.
— Я не хотела. Это вышло случайно.
— Знаешь, я бы дико удивился, если бы ты сделала это специально.
Один прыжок, и Руслан преодолевает разделяющее нас расстояние. Его пальцы больно впиваются в моё горло, становится трудно дышать. Пытаясь оторвать от себя его руку, я безуспешно царапаю его запястье, чуть сдавливая. Вдох даётся мне очень тяжело. Снова накатывает тошнота, а муж зло шипит мне прямо в лицо.
— Ты как посмела? Я предупреждал, чтобы ни один кобель даже пальцем не смел тебя трогать?!
Тихо-тихо, едва различимо я шепчу в ответ, нервно облизывая пересохшие губы:
— Прости, пожалуйста. Я не знаю, что тебе сказать. Мне очень жаль, что так получилось.
— Жаль? Тебе нужно жалеть об отсутствии мозгов и элементарных инстинктов самосохранения! Идиотка!
Его голос набирает обороты. А хватка становится всё нетерпимее.
— Руслан, ты меня задушишь. Мне больно.
В таком гневе я своего мужа не видела никогда.
— Для тебя и этого мало!
Он отнимает от меня руку, с бесконтрольной силой толкая на пол. Я неприятно, но несильно прикладываюсь затылком об стенку. Стараясь быть начеку и контролировать каждое мужское движение, прижимаюсь спиной к стене, подтягивая к себе коленки.
Он, кажется, меня убить готов...
Мои руки дрожат. Я начинаю едва слышно всхлипывать, всё ещё сдерживая нахлынивающие эмоции и страхи.
— Если бы я знал, что дочь Анатолия последняя проститутка и я женился на такой шлюхе, в жизни к твоему отцу не поехал бы!
Мне кажется, он кричит так, что его слышно даже на улице.
Но мне и ответить-то нечего.
— Я тебе говорил, что Мартынову конец, если он до тебя дотронется? Я предупреждал, что солью все его старания в унитаз, если ты будешь продолжать к нему бегать?!
Ну за что это... Ещё и Артём пострадает...
Я не могу промолчать, хоть и ни за что не признаюсь мужу, с кем ему изменила.