Она накрыла ладонью руку брата и обратилась к бабушке:

– Мой брат хочет вернуться в город. Вы же не станете препятствовать его решению?

– Только я хочу, чтобы вы знали, – перебил ее Милош, – я ухожу не для того, чтобы начать жить заново. Нет. Я хотел, чтобы вы с Розой ушли вместе со мной. Мы все станем жить в большом доме. Я буду работать, чтобы вы ни в чем не нуждались…

– Милый Лайош, – улыбнулась бабушка, вспомнив паренька, имя которого уже мало кто помнил. Хотя оно было дано ему в этом поселке, осталось в прошлом. – Ты всегда останешься для нас Лайошем. Твоя жизнь долгая, ты не должен тратить ее на цыганскую деревню. Впереди у тебя будет много всего: взлеты и падения, любовь и семья… Весь мир твой! А мы сделали то, что должны были: воспитали тебя, дали тебе любовь и семью.

– Бабушка, – Милош схватил ее руку и коснулся губами, – ты так говоришь, как будто прощаешься. Но ведь если я и уйду, то буду здесь частым гостем…

– Ты уйдешь в Нови-Сад, а мы будем в Нови-Пазаре. Наши дороги разойдутся. Но мы будем рады видеть тебя в гостях.

– Значит, ты действительно отказываешься переезжать со мной в большой дом?

– Анхель распорядился по-иному, – напомнила старушка, – но ты свободный человек и должен пользоваться этим. Я уверена, что мы еще встретимся.

– Моя Ясмин… – задумчиво прошептал он. – Она была похожа на тебя: такая же добрая и светлая. И я никогда не предам память о ней. Такая сильная любовь бывает раз в жизни.

Бабушка кивнула, словно соглашаясь. Но о чем она подумала в тот момент, никто не знал. Софии хотелось бы, чтобы ее брат нашел счастье и построил семью в городе. У него получится адаптироваться, она бы помогла, если бы… Если бы не бегство от Златана. Надо было что-то решать насчет этого.

– Прекрасно, что вы отпускаете моего брата в лучшую жизнь, – согласилась она. – Милош должен попробовать жить в том мире, где родился. Надо дать ему шанс. Но я переживаю… за Розу. Они как брат и сестра, расставание с Милошем может глубоко ранить ее…

София не знала, догадывается ли бабушка о чувствах ее внучки к этому парню. Но старушка такая проницательная, что наверняка уже знает.

– Я никуда не поеду! – раздался голос Розы. Она вошла в гостиную, и все с удивлением обернулись. София даже встала, неотрывно смотря на девушку.

– Роза… – пробубнил Милош и тоже поднялся с места.

Лишь бабушка Гюли сидела неподвижно. Она отвела взгляд, что-то прошептав на цыганском.

Волосы Розы снова были подстрижены выше плеч и окрашены в синий цвет. Вместо длинной юбки или платья на девушке были белый топ и голубые джинсы.

София испытала дежавю. Она уже видела это, только разница была существенная: раньше это было проблемой Анхеля, а теперь…

Теперь проблема была у нее.

– Роза, что это? – прошептала София. – Что с твоими волосами? Этот наряд…

– Анхеля нет, все изменилось. И я тоже, – гордо произнесла девушка, и только сейчас София увидела, что Роза нанесла макияж. Пусть неумело: глаза были подведены черным карандашом, а на губах сверкал блеск для губ, но получилось красиво. Косметику она взяла определенно у Ясмин.

Негодования, которое должно было вырваться у Софии, не было. Она понимала одну странную вещь – злости на Розу у нее нет. Как нет раздражения или желания кричать, как когда-то у Анхеля. Нет желания требовать смирения и подчинения. Но точно есть гордость за бойкий характер. София бы даже поаплодировала, но ситуация не позволяла. Лишь слегка улыбнулась, понимая, какое потрясение сейчас испытывает бабушка, которая отвернулась к окну. А может, она что-то увидела в жизни Розы? Хотя, как показывает практика, у внуков она ничего не видит.