Сердце не перестаёт бешено колотиться в груди. Глеб с улыбкой смотрит на меня, резко сокращает расстояние, разделяющее нас, и его губы находят мои.

Это поцелуй, о котором я так долго мечтала.

Мне приходится вскинуть голову. Я чувствую, как на талии сжимается кольцо объятий, увлекая. Всхлипываю, обвиваю руки вокруг шеи Глеба и отвечаю на его поцелуй.

Вроде бы я не целовалась раньше, но движения губ выходят умелые. По коже пробегают мурашки, и я льну к парню ещё ближе. Жмурюсь от удовольствия. Голова кружится, и всё расплывается, но это приятно. Это не похоже на болезненные вспышки, что посещали меня. Такое головокружение приносит удовольствие.

Я постанываю в губы парня, стараясь сильнее сблизиться с ним, пусть и понимаю, что на сегодня достаточно. Мне следует поторопиться пресечь черту дозволенного.

4. Глава 3

Сегодня выходной в университете, поэтому я провожу день в комнате, но открывать книги и записи лекций нет и малейшего желания. Я всё думаю о нашем свидании с Глебом, о его поцелуе, пробравшем до мурашек. Это был мой первый поцелуй, но кажется, что всё не так. Я уже словно целовалась раньше, знала точно, как и что делать. Память предков? Или близость Глеба сама диктует мне, как вести себя дальше?

А ещё покоя не даёт тот парень, принявший меня за какую-то Катю. Хм… Даже имя какое-то у той девушки… Знакомое, что ли?.. Я перекатываюсь на другой бок и поджимаю губы, снова пропуская образ незнакомца через себя. Парень будто увидел во мне мертвеца, восставшего из гроба. Он казался таким знакомым, но сейчас я даже не могу вспомнить, как он выглядит. В голове есть лишь размытые очертания.

Пытаясь вспомнить черты лица незнакомца, я напрягаю мозг, но образ утекает, как при моей последней панической атаке на приёме у психолога. Голова болит, на виски давит. Я сажусь, потираю переносицу подушечками пальцев правой руки и раскачиваюсь назад и вперёд, чтобы успокоиться.

— Нельзя! Не думай больше ни о чём! До добра это точно не доведёт, — говорю самой себе, чтобы остановить атаку и не позволить ей перерасти во что-то большее.

Телефон, лежащий рядом на кровати, вибрирует. Я кошусь на него и понимаю, что мне удалось довольно быстро остановить это состояние — я не поддалась волне панической атаки. Можно считать это своей маленькой победой.

Со спокойной душой снова плюхаюсь на кровать, на этот раз на живот, и открываю мессенджер, из которого появилось уведомление. А сообщений пришло немало! Меня буквально атаковали, пока бродила в собственных мыслях и пыталась переосмыслить своё свидание с Глебом и ту случайную встречу. Ладно… Такие совпадения случаются. Если незнакомец действительно потерял кого-то дорогого ему — это нормально, что он видит близкого человека в прохожих. Мне жаль его, но это всё, что я испытываю по отношении к нему. Так ведь?

Смотрю, кто мне написал, и кому ответить в первую очередь.

Староста группы спрашивает, всё ли со мной в порядке. Вероятно, она решила, что вчера я ушла с занятий, почувствовав себя плохо.

Приятно, когда о тебе так заботятся. Губы растягиваются в довольной улыбке.

Следующее сообщение пришло от Миши. Наверное, мне придётся прямо сказать ему, что у меня появился парень. Хоть Мишка и помогает мне с учёбой, но я не смею играть с его чувствами. Раз уж сам не догадывается, что я не отвечаю взаимностью, придётся объяснить ему прямо. Я даже не открываю пока переписку с ним, но понимаю, что ему тоже интересно, в порядке ли я после вчерашних пар.

В последний год из-за реабилитации после операции я превратилась в затворницу и от одиночества спасали лишь художественные принадлежности. Я много рисовала, находя в воображении спасение. На бумаге мне удавалось изливать свои эмоции и справляться благодаря этому с болью. И теперь в моей жизни снова появилось так много людей, которым небезразлично моё состояние. Это греет и позволяет чувствовать вкус жизни ещё острее.