Молодец, Мия! Как знала, что я никогда не напялю подобное на себя в такую погоду. Вижу, старалась. Если напялить на себя все это безобразие, то очки вписываются идеально. Выгляжу эдакой подшлюховатой девчонкой, которая собралась на отдых.

Может, это и к лучшему. Надеваю все. Даю себе минуту на вхождение в роль, натягиваю на лицо довольную улыбку и выхожу из машины легкой походкой, насколько это позволяет сделать шпилька.

Ловлю на себе взгляд оборотня, с которым должна войти в аэропорт. Имени его не знаю, но нам это ни к чему. Походкой от бедра иду прямо к своей жертве. Профессионал, ни один мускул не дрогнул на лице. Подхожу впритык и говорю.

– Ну что, милый, пойдем? – мурлычу, накручивая локон волос на пальчик.

А что это глазки у нас так блеснули?

Понравилась картинка?

Правильно говорят, мужчины любят глазами. Этот оборотень видел только раздавленную девицу, а сейчас перед ним обольстительница. Вживаться в роль, так до конца. Провела пальчиком по его груди, вижу, как дернулся его кадык. Прильнула вплотную к его стальному прессу, мужчина весь напрягся.

Не ожидал?

– Долго меня глазами пожирать будешь, милый? – последнее слово подчеркнула. – Пойдем, на самолет опоздаю.

Он еще раз сглотнул и кивнул своему напарнику. В одной руке держал сумку, а другой обнял меня за талию. Не сопротивлялась, милый рядом. У нас любовь до гроба. Так и пошли к дверям, они раздвинулись и впустили нас в водоворот людских голосов.

Как всегда, кто-то торопится, другие скучающе обводят взглядом толпу. Понять, кто простой пассажир, а кто наблюдатель, на мой скромный и непрофессиональный взгляд, невозможно. Чтоб не гадать, мы и устроили конспирацию.

Двинулись в самую гущу толпы, дикторы что-то говорили по громкой связи. Объявлялись посадки.

Мой телохранитель точно знал дорогу, шел уверенно, не забывая посылать мне сальную ухмылку. Отвечала ему приветливой улыбкой. Подошли к стойке. Нам мило улыбается девушка-сотрудник аэропорта. Протягиваю ей документы, снимаю очки.

И тут вступает в игру мой милый.

– Как я буду без тебя две недели? Конфетка, я же сдохну без секса, – притягивает плотнее к себе.

В нос бьет его одеколон, заставляя задержать дыхание, чтоб не стало плохо. Тошнота накрывает волнами, опускаю голову в изгиб его шеи. С виду мы прощаемся, а на самом деле пытаюсь сделать так, чтоб обед остался со мной. Кое-как справившись с тошнотой, поднимаю на него взгляд и воркую:

– Милый, тем слаще будет наше воссоединение, – провожу пальчиком по его губам.

Этот нахал, пользуясь положением, кладет свою лапу мне на попу. Знал бы он, каких усилий мне стоило не скинуть ее и улыбаться дальше. Глазами пытаюсь показать, чтоб не переигрывал, но он игнорирует меня.

– Конфетка, я не могу столько, – жалобно канючит.

Не мужик, а дитя малое, которое оставляют без сладкого. А в нашей ситуации – без постоянного доступа к телу. Тут заговаривает сотрудница аэропорта.

– А с какой целью вы едите? Вам нужен обратный билет?

Мой нахал не дает и рта раскрыть. Впивается в губы страстным поцелуем. Точно переигрывает, язык явно лишний. Но орудует он им так, что нет возможности не ответить. Настойчиво и напролом, сметая все препятствия на своем пути. Уж поверьте, они были.

Если лапу его еще стерпела, то вот это не намерена. Пытаюсь оттолкнуть его, но этот детина одну руку подымает на мою талию, а другую запускает в волосы. Жестко фиксируя и не давая возможности отвернуться.

Смотримся мы и вправду безумно влюбленными и несдержанными. В очереди кто-то улюлюкает, кто-то ворчит. Пока мы самозабвенно целуемся на глазах у всех.