Они все такие – мужчины. Озабочены деньгами, женщинами и территорией. Им плевать, что я потеряла ребенка, плевать на мои чувства. На них будут играть, пока это выгодно.

Я расхныкалась от напряжения, глядя в темное небо. Это все равно ничего не изменит. Дочь не вернуть, только мучаю себя. Жалобные звуки, которые я издавала, были похожи на гортанные стоны некрупного животного. Я обняла себя, пытаясь унять боль.

Сзади подошли вплотную. Обволакивая меня, что-то большое и мягкое упало на плечи. Я вскрикнула, закрываясь руками… Но это оказался всего лишь пиджак. Сын льва набросил его мне на плечи.

Он стоял так близко, что я могла опереться на его грудь спиной.

– Не плачьте, – попросил он, щекой касаясь щеки – обтерся, как кот, сильным и плавным движением. Пальцы легли мне на лоб, запрокидывая голову. Он не хотел, чтобы я мешала скупой мужской ласке. – Мы вас не обидим.

Но я уже сама догадалась: по этому пиджаку и кошачьей ласке. И тому, что никто не возражал, что старший решил успокоить чужую женщину – пленницу врага.

Огромный лев у моих ног обнюхал пальцы в вырезе туфель.

Вырез был сердечком, а на ногтях красный лак. Длинный шершавый язык коснулся кожи – чуть-чуть, словно пробуя, а затем лизнул в полную силу. Вспыхнуло саднящее ощущение – по коже словно провели наждачкой.

Лев обтерся об колени, крупный, тяжелый и теплый. Хвост, как хлыст, ударил об бедро.

Целое мгновение я была зажата между телами – человеческим и львиным, ощущая одного спиной, а другого коленями. А затем братья отступили.

Теплый пиджак остался на плечах. Я придержала его, чтобы он не свалился.

– Я многое слышал о вас, – продолжил отец. – Меня тронула ваша история. Я расскажу, что случилось на самом деле, помогу, приму вас в семью. Дам вам защиту. Взамен я хочу вашего внимания для моих сыновей.

Лев открыл пасть, ловя воздух. Его брат осторожно положил ладони мне на плечи, словно решил, что я уйду, испуганная предложением.

Я приподняла брови и усмехнулась. Я не львица. Мне нет места в прайде.

Они попросту меня сожрут.

– Мои сыновья выросли, им нужна территория, – сказал он. – Нужна семья. Вы ничем не хуже остальных.

– Я человек.

– Вы нас знаете. Вы жили с двумя мужчинами. Я предлагаю не секс, поймите правильно.

Интересно. Не каждая захочет делить ложе с двумя парнями – не по пьяни после клубных попрыгушек, а всерьез и надолго. Что ни говори, а жить с двумя мужчинами сложно. Тут свои нюансы. А у меня опыт.

И я не слышала, чтобы в нашем городе были львицы. Парни бы знали. Они бы рассказали мне.

– Я предлагаю вам то, чего вы были лишены, Оливия. Лишены навсегда.

Я хмыкнула.

Отец полагал, это мальчики от меня избавились сами. Не все знают правду, почему между нами пробежала кошка и я от них ушла в ту ночь… Постойте-ка… А откуда львы вообще узнали про моего ребенка?

– Откуда вы знаете про мою дочь?

Он не отвел глаз. У них были ответы на мои вопросы, но по выражению глаз отца я понимала, что ответы мне не понравятся.

– От вас скрыли правду, Оливия. Дело за вами, – он сунул руки в карман, покачнулся, словно торопил – поскорей с решением, девушка, тебя ждут. – Подумайте сами, что вас ждет? Оборотни вас отвергли, люди не приняли назад, не так ли?

Глаза наполнились болью, хотя я не плакала. Да, не приняли. Я с двумя монстрами валялась на кожаных диванах «Авалона» и все об этом знали. Меня сторонятся. Мною пугают дочерей.

Наша роковая встреча исковеркала мне жизнь. Другой семьи у меня уже не будет. Я ведь та самая Оливия. Их пленница.

Но мне только что предложили другой путь.