Он в недоумении хмурит брови.

– На черта тебе интернет?

– Да нет, я про другое...

– Крошка, скажи уже нормально. Шумно, ни черта не слышу! – переспрашивает он с досадой.

Мне остаётся скрипнуть зубами от безысходности. Мысленно чертыхнувшись, затравленно осматриваюсь по сторонам. Большинство окруживших мотоцикл парней поглощены обсуждением его шансов подняться до третьего этажа. Из чего делаю вывод, что интерес к нам порядком поутих.

– Где тут можно сделать свои дела? – тихо повторяю.

Макс нетерпеливо передёргивает плечами.

– Что сделать? Катя, хватит мямлить. Ни черта не понимаю!

Выдержка, годами сохранявшая мою не шибко ангельскую голову ясной, в этот момент решает взорваться. Я хватаю Макса за грудки и со всей силой дёргаю на себя.

– Пошли в кусты, говорю! Я больше не могу терпеть.

И конечно же, по закону подлости этот мой вопль гулкой волной прокатывается по округе. От эха разрозненных смешков краска стремительно приливает к лицу, заставляя с удвоенной яростью стаскивать с мотоцикла пьянющего болвана.

Заглушив мотор, Макс подхватывает меня под локоть и ведёт куда-то за угол здания.

– А зачем тебе я? – доходит до него спустя пару нетвёрдых шагов.

– Ну не сверкать же мне задом перед всеми, правильно? А в укромное место мало ли кто следом увяжется. Будешь сторожить.

Макс, сосредоточившись, пытается переварить мой экспрессивный посыл и утвердительно кивает.

В гробовом молчании мы продираемся к кустам. Под подошвами скрипит стеклянная крошка, роса на траве холодит щиколотки, Макс изредка сдавленно цедит «У-у мать вашу!» сквозь зубы.

Пьянь не пропустил ни одной кочки на заросшей сорняками тропинке! Ему бы на ногах удержаться, какой там – мотоцикл!

– Отвернись, – прошу, добравшись до жидких порослей пижмы – сантиметров тридцать, не выше.

– Зачем?

– Будешь смотреть, как я трусы спускаю?! – Щурюсь возмущённо.

Нет, всё-таки отношения, даже фиктивные – это трудоёмко. За пару часов вымоталась, будто вагоны разгружала.

– Окей, я понял. Чего орать-то?

Макс примирительно пожимает плечами отворачиваясь. Конечно, снимать при нём нижнее бельё я не собираюсь, но честность настоятельно требует достоверности ради хотя бы задрать широкую юбку.

Подперев рукой подбородок, сижу на корточках и мрачно смотрю как он, пошатываясь, выкуривает сигарету... вторую... Дымит как паровоз. Такими темпами до старости не протянет. Впрочем, в его случае беспокоиться надо не о будущих болячках, а как бы голову себе не разбить хотя бы до тридцати.

– Завтра поедем к врачу, – выдаёт Макс внезапно.

– Это ещё зачем?

От неожиданности подскакиваю, а он в этот момент оборачивается – еле юбку успеваю поправить!

– Долго возишься. Почки проверим, – авторитетно заявляет он. – Пошли.

– О печени своей беспокойся, – ворчу, судорожно соображая, чем ещё его отвлечь. Ничего лучшего, чем озадачить чертягу на ум не приходит. – Макс, а почему мужчина может не ответить на поцелуй?

Едва сделавши пару шагов, Макс встаёт как вкопанный.

Ну не сильна я в экспромтах, что поделать.

– Кать, я что-то не понял... – нехорошо мрачнеет его голос. – Какой-то мудак сначала обнадёжил тебя, потом дал заднюю? Ну-ка, с этого места поподробнее...

При попытке развернуться, он внезапно теряет равновесие. Пытаюсь удержать нас на ногах, но ткань футболки трещит, утягивая меня следом. Жёсткое приземление в жиденькие кусты осоки махом вышибает из меня дух.

– Ты как? – стонет распластавшийся на спине Макс, придерживая меня руками за спину.

– Жить буду, – бормочу, одновременно пытаясь отвлечься от боли в прикушенной губе и одёрнуть юбку, зажатую между нашими бёдрами. Опять задралась, зараза, выше поясницы. – А ты?