Ромка с Вовкой тосковали ещё меньше, пустившись во все тяжкие. Каждый день новая игрушка, всегда одна на двоих, чаще всего миниатюрная брюнетка. Они действовали по одному плану. Сначала Роман опутывал своей обаянием, соблазнял нежностью, увлекал поцелуями в дешёвый номер гостиницы, потом в игру вступал Владимир, сметая своей страстью и властностью.

    Ни одна жертва не могла отказаться от такого коктейля эмоций, соглашаясь на необычный секс, кратковременное, не обязывающее к чему-либо приключение, покоряясь желаниям двух самцов. Дальше ребята делали всё, что хотели, экспериментировали, расширяли рамки дозволенного, трахались до звёзд в глазах и криков партнёрши. Никаких границ, никаких привязанностей, никаких сожалений. 

    Что их так тянуло к такому типу? Что заставляло в бушующей массе ночных клубов искать тонкий стан и изящные черты? Чёрт его знает.

2. Глава 2

Два года спустя

- Дом. Милый дом, - улыбнулась Тома, вдохнув прохладу июньского вечера. – Вот и я.

    Ощутив под ногами родную землю, ей хотелось танцевать. Два года в неприветливой Канаде, где терпимо было только в русских кварталах и в компании таких же эмигрантов, как она. Тамара выучила язык, пыталась сдружиться с местной молодёжью, но всё, что от неё требовалось местным ловеласам, только быстрый секс с русской, горячей штучкой.

    Один раз она решилась зайти дальше поцелуя, позволила спустить с себя трусики, лишить девственности, приоткрыть дверь в удовольствие сексуальной жизни, но… Было больно, слюняво, неприятно и обидно после того, как на следующий день этот козёл обсуждал её с друзьями, назвав «frigid fish*».

    Больше желания окунуться во взрослую жизнь не возникало, а домой захотелось сильнее. Дома нет этих канадских, заносчивых ублюдков, считающих, что маленькие, русские шлюшки приезжают к ним только для этого.

- Поторопись Тамара. Такси ждать не будет, - подогнал отец, хватая Надюшку за руку.

    Получив багаж, семейство Поляковых загрузилось в машину и понеслось в сторону Москвы, где по ним истосковалась родная бабушка, приехавшая убрать многолетнюю пыль в квартире и приготовить обед. Два года она не видела их, боясь умереть и не дождаться, страшась не обнять напоследок внучек.

    Встреча утонула в слезах, объятиях и причитаниях. Надя вытянулась, Тамара повзрослела, Пётр похудел, Валентина осунулась. Тома сбежала от бабушкиной заботы в комнату, открыла страничку В Контакте и изменила в статусе надпись. Теперь на её страничке красовалось радостное «Ура! Я дома!».

    Через пять минут телефон завибрировал от множества смс, а потом раздалась настойчивая трель, извещающая о звонке школьной подруги.

- Привет Томка! - прокричала в трубку Натка, борясь с оглушающей музыкой на заднем фоне. – Мы в «Бриленсе»! Здесь круто! Приезжай! Отметим возвращение блудной дочери!

    С корабля и на бал? Почему бы и нет. Долго думать Томе не пришлось, она очень соскучилась по друзьям, по родной речи вокруг, по шуму местных вечеринок. Чёрное, короткое платье, купленное на распродаже в Канадском бутике, босоножки на высоком каблуке, обвивающие тонкими ремешками ноги до колен, завивка волос на крупную плойку, создающая вид естественных локонов, широкий браслет с яркими камнями.

- Я к Наташке, - предупредила родителей из коридора. – Вернусь поздно. Не ждите.

    Восемнадцатилетие дало право Томке уходить на ночные тусовки не отпрашиваясь, а два года в стране с более самостоятельной молодёжью дало родителям возможность смериться с тем, что дочь стала взрослой.