9. Глава 9

    Наэлектризованность Томы дошла до предела, каждое соприкосновение с Ромой простреливало разрядами, сокращая мышцы и подгоняя кровь в сосредоточие женственности. Томе казалось, что между ног всё распухло и мешало сидеть. Она елозила на стуле, пытаясь сбить зуд и жар, цепляясь за посторонние мысли. Только всё было бесполезно. Зуд усиливался, жар становился непереносимым, а мысли все крутились вокруг члена, который до сих пор не в ней.

    Рома ловил золотую середину, подливая вина и всматриваясь в её глаза. Они лихорадочно блестели, перетягивая на себя внимание с покрасневших от градусов щёк. Уже не трезвая, и ещё не пьяная, как раз то, что надо. Мышцы лица расслабились, улыбка стала манящей, каждым движением Тамара предлагала себя. Ромка отправил другу смску, включил музыку погромче и пригласил Тому на танец.

    Он развернул её спиной, расположил руку на животе и впечатал в себя, воспроизводя сцену из клуба. Общее скольжение, влажная дорожка по плечу, несдержанное сжатие груди. Как-то невзначай слетело платье, оставив Тому в кружевном белье.

- Ты очень красивая, Тома, - на придыхании произнёс Роман, отстраняясь от девушки и разворачивая её вокруг оси.  – Дышать больно, глядя на тебя.

    Рычащие нотки просачивались под кожу, а потемневший, голодный взгляд плавил, скручивая и растягивая, как стальную спираль. Рома спустил лямки бюстгальтера, стянул вниз чашечки и захлебнулся от восторга. Тома была прекрасна. Высокая, плотная грудь, увенчанная ярко-розовыми сосками, которую хотелось смять, протащить между двумя холмами член, и двигать бёдрами, увеличивая темп.

   Он провёл по ней пальцами, взвесил в ладони и нагнулся, присасываясь к вершинке губами. Тома протяжно застонала, выгнулась и зарылась в волосах, притягивая голову к себе. Она была на грани, балансируя между сознанием и сумасшествием, тёрлась об Романа, царапала его через рубашку. Парень подтолкнул Тому на кровать, откинул на спину, подтянул бёдра на край, сорвал трусики и широко развёл ноги. Томка смутилась от такой близости его лица рядом со своей промежность. Её никогда так пристально не разглядывали там, не изучали, не показывали, насколько нравиться увиденное.

- Не двигайся, - рыкнул, когда девушка попыталась стеснительно прикрыться. – Я хочу видеть.

    Тома замерла и почувствовала обжигающее дыхание, а следом широкие мазки языком. Теперь воздухом захлебнулась Тамара. Её первый раз так смачно лизали, и это было пошло, грязно и одуряюще приятно. Рома ласкал, нырял в щёлочку, игрался с горошинкой, подводил к взрыву и отступал, успокаивающе поглаживая, переключаясь на губки, чтобы потом сова сводить с ума.

     Тому трясло, низ живота сводило болезненными спазмами, она горела и маниакально нуждалась в развязке, которую никак не могла получить. Ромка, как будто издевался над ней, приближая к небесам и сбрасывая обратно в пропасть. На подкатывающей волне, на потемнение в сознании всё прекратилось. Тома недовольно захныкала, открыла глаза, приподнялась на локтях и задышала ещё чаще, следя за раздевающимся парнем. Структурные мышцы перекатывались под загорелой кожей, бычьи рога внизу живота остро уходили под резинку боксеров, а когда Ромка стащил и их, Тамара чуть не подавилась слюной. Большой, гордо стоящий, перевитый голубоватыми венами, с блестящей, тёмной головкой ствол.

    Рома прошёлся несколько раз ладонью по всей длине, натягивая кожу и демонстрируя дружка во всей красе, забрался на кровать, облокотился на спинку, расставил ноги и поманил пальцем Тому к себе.