– Да бог с ним, не будем, – пообещал Гончаров. – А ты, прямо, за своего атамана готов костьми лечь. Что, будешь гранату нам кидать, если не перестанем твоего «князя» ругать, как в одном фильме обещали, или иначе наказывать станешь?

Парень несколько секунд всматривался в полумрак кузова, выставив через окошко острый нос, за который Гончарову очень хотелось его схватить, и сказал, как сплюнул:

– Гранату кидать не буду, но вот прикладом тебе по зубам с удовольствием садану. А зубных врачей сейчас мало осталось – без фикс походишь! – И он захохотал, довольный собственной шуткой.

– Уймись, Олежка, – донёсся голос человека, сидевшего рядом с водителем, и Гончаров узнал Черноскутова. – Балаболишь без дела.

– Слушай, – почти примирительно спросил Гончаров, – скажи, хоть, куда нас точно сейчас везут?

– Куда ж ещё, – почти удивился остроносый Олежка, – на станцию, потом к Яме. А ты что, лох, решил, что тебя на машине прямиком туда повезут? Горючее на тебя жечь, мясо?

– Понял, спасибо, кость, – совершенно серьёзным голосом сказал Гончаров, прозрачно намекая на испитой вид парня, который во времена оные вполне сошёл бы за завзятого наркомана.

– Чего-чего? – настороженно-угрожающе поинтересовался Олежка.

– Костя, говорю, – спокойно сказал Гончаров. – Мне послышалось, тебя Костей зовут?

– Я Олег, понял, в натуре? Тебе чё, объяснить надо?! – Парень изобразил движение, словно собирался впрыгнуть внутрь фургона и разобраться с Гончаровым.

– Уймись, тебе говорят, – повторил Черноскутов.

Олежка ещё несколько секунд сверлил Гончарова глазками, но, в конце концов, убрался, захлопнул окошко, и снова стало совсем темно.

– Зря вы их заводите, товарищ майор, – сказал шёпотом Фёдор.

– Да пошёл он, тварь! – Гончаров только сильнее упёрся ногами в пол.

Из-за плохих дорог от здания Правительства до станции грузовик трясся целых полчаса, объезжая кое-где так и не расчищенные до конца завалы и перебираясь через выбоины в асфальте. Рытьё подкопа, задуманного Лобстером, развернулось у разрушенного и давно заброшенного посёлка Полеводство. Сейчас с железнодорожной станции «Уктус», находившейся ещё в черте города, туда возила людей мотодрезина, переделанная под питание дровами.

На платформе всех под дулами автоматов перегрузили в вагончик-скотовоз, в котором после наглухо закрытого кузова казалось намного светлее. Майор оценил состояние людей, оказавшимися вместе с ним «на этапе» – все, кроме Фёдора и одного мужчины, того, что сидел в фургоне напротив Гончарова, выглядели понурыми и явно сломленными ситуацией.

Этот давешний мужчина и тут устроился рядом – при нормальном свете майор смог хорошо его рассмотреть. Высокий шатен, чуть вытянутое лицо, но с правильными чертами, серые живые глаза, и внешне достаточно крепкий: такой «подельник» мог быть полезен. Сейчас Гончаров увидел, что на самом деле мужчина куда моложе: несмотря на глубокие морщины на лбу и у глаз, он вряд ли старше лет сорока.

Александр дождался, пока охрана задвинет дверь вагона, после чего исследовал запоры на ней, а также лючки в крыше и маленькие оконца под потолком. Окончательно поняв, что пока выбраться не удастся, он сел на не слишком чистую солому.

Наконец, дрезина, надсадно вздрогнув, поволокла вагон в сторону места принудительных работ.

– А чего, вы тоже думаете, что это всё-таки инопланетяне, товарищ майор? – подал голос Исмагилов, продолжая прерванную тему.

– Знаешь, Федя, – сказал Гончаров вместо ответа на всем уже давным-давно надоевший вопрос, на который ответа ни у кого и быть не могло, – что ты всё заладил: «товарищ майор», «товарищ майор»?! Давай запросто, на «ты»!