- Во-первых, диагностику читать ещё рано, в ближайшие годы мы будем учить анатомию и фармакологию, а Красавчик спрашивал, придёшь ли ты!

- Какой ещё красавчик?

- Тот, что отвёз нас после вечеринки в кампус в прошлое воскресенье – британец.

К моим щекам приливает кровь…

- Ну-ну, не блести так глазами, а то ослепну! – смеётся подруга.

- Не верь всему, что кажется!

- Кажется мне не это, а то, что твоей девственности придёт-таки долгожданный конец! Аллилуйя!

Не имея своей машины, мы с Адити, прибываем к месту сбора всей компании с опозданием в полтора часа: автобусы – крайне ненадёжное средство передвижения.

- С первой же зарплаты куплю себе машину, - злится Адити, вываливаясь из автобуса - её укачало.

- Для начала было бы неплохо устроиться хотя бы на одну работу, - замечаю ей.

- Отстань! – отмахивается.

Плавучие пирсы мы находим быстро – Адити здесь не в первый раз, в отличие от меня. Платформы битком набиты молодёжью, негде яблоку упасть. Кругом гремит музыка – один проигрыватель старается переиграть другой, не умолкает девичий смех и басистый хохот ребят. Те, кому не нашлось места на разогретом солнцем бетоне, плавают кто на чём: на розовых фламинго, единорогах, альпака и просто надувных бубликах или матрасах. Пиво периодически извлекается из-под понтона, упакованное в рыболовное сито, редеет и прячется обратно – подальше от всевидящего ока полицейских, время от времени совершающих свои обходы с целью поимки отдыхающих, промышляющих незаконной ловлей рыбы, или молодёжи, злоупотребляющей горячительными напитками.

Я ищу среди счастливых загорелых лиц знакомые и не сразу, но нахожу: девушка с паклей вместо волос тут, её подружка Марина также, и философ Лейф.

- Вон наши, - тычет в их сторону рукой Адити, и я удивляюсь: когда это они успели стать «нашими»?

«Наши» между тем активно двигают попами, чтобы освободить клочок места и для нас с Адити. Подруга смело обнажает свои сексуальные формы, втиснутые в открытый белоснежный купальник, я же долго сражаюсь с нерешительностью, убеждая себя в том, что раздеться сейчас необходимо, иначе стёба не избежать. И если в восемнадцать я искренне не понимала, что же со мной не так, то теперь, в двадцать два, будущий врач и взрослая женщина чётко осознавали недостаток сексуальности как в физическом своём воплощении, так и в духовном. Мне казалось, что на фоне всех остальных девушек я выглядела невидимкой: худая, маленькая, сложенная правильно, но без бонусов.

- А где Кай? – озвучивает мой главный вопрос Адити.

- Уехали с Олсоном за пивом – жарко сегодня, чуть не рассчитали запасы, - тянется на солнце Марина. – Скоро должны вернуться, а что?

- Да ничего, - ведёт плечом Адити. – Просто заметила...

- Мы с Олсоном вместе, - напоминает Марина с нажимом на вместе. – Имей в виду!

А вот это уже было напрасно. Зная мою подругу, смазливый черноволосый Олсон, изрисованный татуировками, до этого момента не представлял для неё ни малейшего интереса, но вот теперь…

- Да без проблем! – усмехается Адити. – А Кай свободен?

Но к моему величайшему прискорбию ответить Марина не успевает, потому что самой тихой и незаметной фигурой коллектива всё же заинтересовались:

- Слушай, ты! Да, ты, чёрненькая! Ты из Бразилии?

- Нет, - отвечаю.

- А откуда?

- Отсюда.

- А чего такая чёрная?

- Такой родилась.

- Да ни фига она не чёрная! Броуди, отвали от неё, а? – вступается Адити.

- Да она мне на хрен не сдалась! Хотя… монахинь у меня ещё не было!

Общественность перекатывается сальными смешками, я заливаюсь краской и напрягаюсь.