‒ Это ещё почему? – возмутилась я и даже вышла из-за спинки кресла.

‒ Потому что, несмотря на взрослый вид, они всё ещё наши ученики.

‒ Мы не учим их унижению слабых.

‒ Но мы учим их справедливости, ‒ парировал лорд Бестерли. – Я выяснил за что студент Нико Лавант хотел наказать студентку Айлу Морри. Она позволила себе прилюдные оскорбления. Свидетелей этому немало. И в случае, если дело о применении ментального дара во вред дойдёт до суда, я сам буду рекомендовать Нико подать встречное заявление на девушку. И даже лично оплачу ему судебного заступника. Потому что спускать такое нельзя никому.

‒ То есть, вы всецело на стороне своих студентов? – я скрестила руки на груди. – А не боитесь, что отсутствие наказания приведёт их к более печальным последствиям? Чувство безнаказанности пьянит.

‒ А кто сказал, что они останутся без наказания? Нет. Я сам назначу его, и, поверьте, оно будет достаточно суровым. И скажется благотворно на их воспитании.

‒ Не суровее того, к чему приговорил бы их суд, ‒ покачала головой. – Понимаю, лорд Бестерли, вам не нужны пятна на репутации вашего факультета. Думаю, вы явились сюда именно по этой причине, а совсем не из-за беспокойства о судьбе мальчишек. Сегодня ко мне приходил Шерридан Сайтер, и он был куда более искренним и красноречивым.

‒ Тем не менее, его слова не произвели на вас должное впечатление, ‒ констатировал мужчина.

‒ Произвели, ‒ призналась я. – Более того, теперь понимаю, что для него очень важно избежать суда. Но при этом хорошо помню глаза подчинённой им девушки, и отсутствие на ней половины одежды. Такое нельзя спускать на тормозах.

‒ Да, воздействие исходило именно от Шерридана, но он действовал исключительно из благих побуждений. Дело в том, что Нико учится на курс младше, и ему пока такие манипуляции даются с трудом. К тому же, в тот вечер он позволил себе выпить, что не позволительно при работе с сознанием. А если бы Шерри не влез в это всё, то Нико сам бы применил дар. И мог бы навредить сознанию той несчастной.

‒ Вы пытаетесь их оправдать? – во мне всё сильнее росло возмущение.

Лорд Бестерли чуть нахмурился. Посмотрел на меня пристально, изучающе, будто выискивал слабое место. И я не сомневалась, едва он такое найдёт, сразу же по нему ударит. Так и вышло.

‒ А ведь ваш сын обладает поразительно высоким даром к менталистике, ‒ произнёс гость, глядя мне в глаза. ‒ Неужели он никогда не применял дар, действуя сгоряча? На эмоциях? Уж простите, Изабель, но даже со взрослыми менталистами такое иногда случается.

Я сглотнула и отвернулась. Иль на самом деле раньше часто срывался. Помню, как-то одна из соседок назвала меня пропащей девкой. Так Ильер внушил ей, что она курица. Бедная тиса Титтер кудахтала почти два дня. А мне пришлось потом заплатить семьсот ригов штрафа.

‒ Ильеру пятнадцать, ‒ проговорила холодным тоном. – И мой мальчик даже под действием эмоций не стал бы поступать так с девушкой.

‒ Вы не можете знать этого наверняка, ‒ покачал головой лорд Бестерли. ‒ Парень совсем юн, а сильнее всего мужчин меняют именно женщины. И ещё, как я понял, у вашего мальчика нет рядом отца. Вы ведь в разводе.

Значит, перед визитом сюда, он изучил моё личное дело. Подготовился. И, полагаю, без положительного решения не уйдёт. Я не хотела сдаваться, хоть и понимала, что должна. А его напоминание о моём семейном статусе только сильнее разозлило.

‒ Вы правы, сейчас у Ильера есть только я. Но поверьте, с самого его рождения прилагаю все силы, чтобы он вырос хорошим человеком.